Галина Громова. И БОГ МЕНЯ ХРАНИЛ… Рассказ. 

ГАЛИНА ГРОМОВА — жительница Солигалича и наша прихожанка. По роду деятельности, много общается с людьми. Люди, Жизнь и История края — наверно, главный источник ее вдохновения…
Материалы автора опубликованы на страницах «Истории края».

Мне посчастливилось познакомиться с удивительным человеком, для которого привязанность ко всяким материальным благам осталась далеко в прошлом.

Веру Михайловну я всегда помнила — счастливой и удивительно мудрой женщиной. Когда я заходила к ней в дом, то она обычно сидела за большим столом, где напротив в углу висела икона Воздвиженье Креста Господня. Смотрит она на икону, а потом всплеснет руками — от удивления или радости, перекрестится, и положит руки на стол. Потом увидит меня, захлопочет, пойдет мелкими шажками в куть (это прихожая, где располагалась и русская печь), вынет из печи блюдо с горячими лепешками обильно политыми сливочным маслом и поставит его на стол. И начинает угощать. Сама она ела мало, да и посты строго соблюдала. Но, с удовольствием наблюдала, как ее лепешки одна за другой отправляются в рот. А они столь были вкусны, что прямо таяли во рту. Довольная тем, что не зря жарились всё утро лепешки в печи, начнет, рассказывать о своей жизни.

Война ее застала в деревне Екимцево (недалеко от Солигалича), на строительстве дороги.

Вера Михайловна вспоминала: «Весть о войне принесли нам мужчины. Они потом ушли на фронт. Мы, поработав еще два дня, вернулись домой. Вскоре меня мобилизовали на строительство оборонительных сооружений.

Привезли нас на станцию Бологое и поселили в сарае. А потом, где только не пришлось ночевать. Как-то разместили нас даже в церкви. Местность там была очень красивая, рядом озеро. Помню, в одной половине церкви жили мы, а в другой – арестанты. Мы могли передвигаться свободно, а они – только под конвоем. Тогда у меня порвались сапоги и один из арестованных подшил их мне. Позже мы построили для себя землянку, где поселилось двадцать восемь человек и все — из Бурдуковского сельсовета. Тут, у всех были свои нары, и лучшего до этого и не бывало. Правда, мучили нас вши. Да и одежда, и обувь приходили в негодность. Работа была каторжная: копали траншеи, рыли и строили блиндажи и землянки, и сразу же маскировали, сажая деревья и восстанавливая дерн. Нас постоянно перевозили на поезде с места на место.

Сапоги мои пришлось выкинуть, а взамен их, какой-то старичок сплел мне лапти. Вот, как-то едем в поезде, а в вагоне холодно было. Ноги окоченели в лаптях, и я решила поразмяться. Поезд остановился на каком-то полустанке. Я выскочила и немного пробежалась. И каково было мое изумление, когда, оглянувшись, увидела, уходящий поезд. Так и осталась стоять на рельсах рядом с небольшой теплушкой, а кругом ни души. И потопала я в своих лаптях по рельсам, надеясь на чудо, что когда-нибудь встречу свой поезд. Днем и ночью шла, садясь на насыпь, только когда мимо проходил поезд. Много повидала я тогда человеческого горя. Справа и слева от рельсов валялись искореженные вагоны, груды железа. Стояли обгорелые леса, а я все шла и шла. Питалась, чем пошлет Бог, и Бог меня хранил. Хоть бы кто обидел или пальцем тронул. Наоборот, люди помогали мне, чем могли. Помню, на каком-то полустанке меня приютила семья учителя. Обогрели, накормили, и я потом пошла дальше. Вскоре догнала и свой поезд.

Мои скитания продолжались около месяца. Когда я забралась в поезд, к своим односельчанам, уже боялась снова отстать от него. Даже когда бомбили, и все врассыпную бежали от состава, я забивалась в угол вагона и полностью отдавалась во власть Божью»…