Александр Богатых. ПО ЯГОДЫ. Глава из романа.
…Коляй уже оделся, а Валерка, вновь, не успев открыть глаза, проваливался в истомную дрему.
— Сколько раз говорить нужно? Вставай поскорее, — взявшись рукой за подол маечки подергивала Валерку Анастасия Павловна, и тут же потише добавляла:
— Сынок, ну давай разгуливайся помаленьку. Знамо поспать хочется. Вставай.
Валерка сел на край кровати, не открывая глаз, готовый в любую минуту опять упасть в постель.
— Сейчас тетка Нюрка придет, а мы не готовы еще…
Большим усилием воли, словно отрываясь от сильнейшего магнита мальчишка встал и с закрытыми глазами, покачиваясь направился в чуланку умываться.
Есть так рано не хотелось, но мать все же силком заставила сыновей сесть за стол.
— Давайте маленько перекусим, а то в лесу когда там…
Она торопливо поставила на стол жареную картошку, омлет и в махотке вечернего молока.
Анну Новикову в деревне называли Нюркой. Рыжего ее мужа Петра Новикова с детства прозвали «Рыжим» за цвет волос. Вот это прозвище и перекочевало к его жене. Тетка Нюрка «Рыжего» уже ждала их в палисаднике.
— А что ж ты в избу не зашла? — спросила ее Анастасия Павловна, закрывая на замок входную дверь.
— Да я только-только подошла, — обегая всех черными глазами поведала Нюрка.
— Слетова сказала вчера, что она с дочкой нас у кладок будет ждать — вешая на правую руку большое ведро и обеими руками поправляя узел на желтом платке известила Нюрка Анастасию Павловну. Настенка так ее называли женщины в деревне, лучше всех знала лес: ягодные и грибные места и никогда не блудилась. Так что, деревенские считали за счастье, если им удавалось отправиться с ней в лес.
— Ну тогда с Богом! — поправляя «харчи», привязанные за спину в атласную шаль проговорила Анастасия Павловна.
У горизонта на востоке светлый краешек неба розовел, он на глазах разрастался, устремляясь на середину, готовый все закрасить розовой краской. Над речушкой Альховкой навис небольшой туман, расплывался дальше в ольховую низину, но в огороды не заползал, и только к Варятке Шлычковой шагнул по низинке в ее покосево и даже, любопытствуя, заглянул в конец огорода.
Варятка огурцы, помидоры и другие овощи кроме капусты всегда сажала ближе к дому. Хотя в засушливое лето и приходилось подальше носить воду из Альховки для полива, но зато она оберегала их от любопытного взгляда тумана.
У кладок-мостка через Альховку Слетовой не оказалось. В этом месте речка была неширокой. Две двухметровые сколоченные вместе доски-горбылины шириной по двадцать-двадцать пять сантиметров, да, свежеочищенная красноватая жердина, прибитая к двум колышкам, служившей перилами назывались мостком-кладками.
— Где ж это, она? — адресуя вопрос самой себе, Нюрка поглядела в сторону деревни.
— Ее корову-то я видела, когда Ленька гнал стадо. Наказала бы с ним, если что — обеспокоенно заговорила Новикова.
— Может подойдет счас? — спокойно произнесла Бойдакова Анастасия Павловна.
— Что ж, ждать что ль будем? — в голосе Нюрки как-то странно звучал этот вопрос. Голос выдавал ее беспокойство за опоздание Слетовой: они с ней напросились сами к Настенке в лес за ягодами, да ей еще приходиться ждать их. Нюрке хотелось, чтобы Зинаида Слетова обязательно, непременно, сейчас же подошла к ним. Сама бы она могла ждать ее сколько угодно.
— Да вон Петушок бежит по стежке, — рукой показав на Варяткин дом произнес Коляй.
— Что у девчонки имени нету? – громко, со злобой в голосе спросила Анастасия Павловна сына. И тут же отпустив легонький подзатыльник, усмехнувшись, добавила:
— Так… большой, а без гормошки.
Маринка торопливо подошла к ожидающим.
— Здрастье! — поприветствовала она всех, глубоко забирая воздух пухлыми губенками, и скороговоркой добавила, обращаясь только к Павловне Бойдаковой:
— Теть Насть, мама сейчас нас догонит. Она велела не ждать.
Подол платья девчонки намочился от сбитой по стежке росы, белокурые волосы на лбу и у правого уха повылезли из под белой косынки, прилипли к вспотевшему лицу. На щеках румянец играл, словно заря. Синие глаза искрились, испуская лучезарный свет, и были одиноки из-за почти не видимых белых бровей и такого же цвета ресниц. Тонкие длинные ноги не соответствовали большим размерам туловища, вероятно поэтому ребята и прозвали ее «Петушком».
У большой реки на переходе, Бойдакова приказала сыновьям идти первыми и не оглядываться назад.
Река парила: из-за тумана с небольшой кручи, где стояли женщины, воды почти не видно, в прогалы где туман редел, мутноватым зеркалом блеснет поверхность реки и тут же белое облако снова спрячет ее.
Мальчишек не видно, где-то рядом слышится всплеск воды, потом тихий говорок плывет над рекой, превращаясь в непонятный шепот. Здесь туман повсюду, не как у реки Альховки. Он спрятал пойменные луга с маленькими и большими озерами на них. И по ту сторону реки луга с озерами находились в его владениях на расстоянии километра до самого леса.
— Вон и мамка бежит — обрадовано сообщила Маринка, указав в сторону Аршавского озера, еще не видя, а, определив ее по быстрой походке и торопливо начала снимать обувь.
— Да ты и трусики снимай, — приказала ей Нюрка.
— А то в мокрых-то походи по лесу. Когда они еще высохнут? — она уже спустилась с небольшой кручи к реке.
— Да я в ложбинке за рекой, там выжмусь, — глядя на подошедшую мать проговорила Маринка.
— Снимай, снимай, — дружелюбно приказала Новикова, а сама уже освободилась от своих, но опущенный подол платья скрывал ее наготу.
— Они никогда не оглянутся, если им мать приказала, — проговорила Новикова, кивком указывая на ребят, которые уже находились на середине реки. Чуть поотстав за ними, шла в брод Анастасия Павловна.
— Да я и не боюсь их. — Красный румянец, запрыгнул ей на щеки. Хотя она и сказала так, а сама застеснялась даже женщин.
Ребята быстро набрали по кружке красных ягод земляники.
— Ну, если так дела и дальше пойдут, то мы скоро управимся, — похвалила сыновей Анастасия Павловна.
Валерка старался не отставать от девчонки, но Маринка все же была ловчей, они с ней были одногодками и перешли в пятый класс.
— Ты какую уже набираешь? — спросил Валерка девочку, когда та, присев на корточки, стала собирать ягоды возле него.
— Третью, — бросив в рот спелую крупную ягоду ответила Маринка. Мальчишка заглянул в свою неполную кружку, и успокоив себя, заметил:
— Моя-то больше твоей.
— Да на много уж? — Маринка посмотрела на него и улыбнулась.
— Чего смеешься? Ты же баба все-таки, а я мужик: ты и должна больше набрать. — Валерка встал в полный рост.
Солнце уже золотило верхушки деревьев, забрасывая свои лучики на землю через листву, помогая ребятам искать ягоды.
— Марина-а-а! — раскатисто, недалеко от делянки прокатился тетки Зины Слетовой голос.
— А-у-у-у! Я здесь, — Маринка привстала, поставила на землю кружку с ягодами, потянулась, забросив назад за голову обе руки. Ветерок, налетевший откуда-то сверху, хотел было опуститься вниз, но вершинки деревьев закачались, закричали на него, и он поверху побежал в сторону избы лесника Колесникова.
Одна Анастасия Павловна знала где они находятся. Кажется, и недалеко ушли в лес, но никто уже не мог самостоятельно выбраться отсюда. И только Коляй — Николай Бойдаков, в свои четырнадцать лет, иногда лучше матери, ориентировался в лесу, но он не так, как Анастасия Павловна знал грибные и ягодные места.
— Ма-ма-а! – негромко, выставляя ладошки рупором закричал Валерка.
— Чего орешь-то? Вон они, с теткой Нюркой собирают, — подсказал брату Николай, указав рукой назад. — Я только от них иду — ягоды высыпал. А ты сколько набрал? — спросил Валерку Коляй, отмахиваясь от досадливых комаров. На вырубке их было поменьше, зато здесь было больше слепней и мух.
— Три, — разжал иссохшие пухлые губы Валерка.
— Ну ты молоток, — похвалил Коляй Валерку.
— Вот иду третью высыпать — пояснял мальчишка, направляясь к матери.
— А сказал три. Пока в ведро не положил — значит еще не набрал. А я уж думал ты меня обставил. Присаживаясь на корточки Николай добавил: — «Кашки мало поел».
— Еще посмотрим — кто кого? — обидевшись на брата, произнес Валерка. — Я знаю одно место — там ягода, как клубника: шесть штук и кружка. Вот тогда посмотрим, кто кашки мало поел.
— Ты смотри, какой Иван Сусанин нашелся. Места он знает. Шесть штук и кружка, — передразнивая Валерку, громко говорил Николай, чтобы слышала Маринка, собиравшая ягоды за большим ореховым кустом. — Вы с Петушком от баб не отставайте, — поучал Коляй, и обеими руками набирал спелую ягоду и клал в кружку, стоящую на старом пеньке, обросшем зеленым мхом.
— А то смотри, в штаны не наложи, когда один останешься со своей клубникой, — не унимался Бойдаков старший. Валерка уже не слышал последние слова брата, он подходил к матери. Высыпая свои ягоды в ведро бугорком, Валерка думал, что ягод от этого станет намного больше, но они обсыпавшись по краям сиротливо остался лежать неприметным.
— Устал, сынок? — глядя сыну в глаза спросила Анастасия Павловна.
— Не-е-е, — протянул Валерка. Хотя ему уже хотелось прислониться к какому-нибудь дереву спиной и смотреть на замысловатые фигурки облаков, разбросанных по голубому небу. Прокатиться на них до самой большой реки, полежать на ее золотистом песчаном берегу. Просто лежать и ничего не делать.
— Сейчас здесь пособираем еще немного, а потом в сто седьмой квартал направимся — там тоже должна хорошая ягода быть, — поясняла Анастасия Павловна сыну, но больше ее слова были адресованы Нюрке «Рыжовой», собиравшей ягоды вместе с ней.
— Тетка Настя, а мы сейчас где находимся?
— Нюрк, неужели ты и впрямь уж заблудилась? И стала пояснять: — «Да вот мы рядом в двух километрах от лесникового дома находимся.» Бойдакова привстала, выпрямляя спину, поправила харчи. Нюрка тоже перестала собирать ягоды, сняла платок с головы, зачем-то потрясла его и расчесав волосы, закрепила в них красный гребешок. Лицо ее горело. Черные большие глаза, словно глубокий омут под Лысой горой таили в себе что-то непонятное, неразгаданное, страшноватое.
— Правда, тетка Настя, убей меня мне не выйти из леса, — улыбка расползлась по лицу, два черных омутка помутнели стали мельче и не так страшны.
Перекусить все собрались в тенечке на кромке вырубки. Здесь повсюду разгуливал ветерок, угоняя насекомых вглубь леса. Бойдакова расстелила свою шаль, выложив из нее «харчи»: вареные яйца, хлеб и две бутылки молока — весь обед. Сидели все рядышком, но каждая семья за своим «столом». Мальчишки уже доедали свой обед и тут, Нюрка Новикова подала Валерке котлету.
— На-ко вот, котлетку еще поешь.
— Спасибо теть Нюр, я не хочу, — мальчишка замотал головой, замигал быстро ресницами. Есть ему хотелось, но взять котлету он постеснялся.
— На возьми, возьми, — она привстала. Коля, тебе вот тоже одну, — и положила на «стол» Бойдаковых две котлеты.
— Ешь, а то пока второе ведро не наберем ни ногой из леса, понял? — мать улыбнулась, доедая хлеб вприкуску со спелыми ягодами. Волосы чуть тронутые сединой у висков, вылезли из под платка.
— Марин, на тебе тоже котлетку, — обратилась к Слетовой Маринке Новикова.
— Не-е-е. Спасибо теть Нюр, — пыталась отказаться девчонка. Красный румянец вновь, как тогда у реки запрыгнул ей на щеки.
— Не стесняйся, бери, — настояла на своем Новикова.
Слетова Зинаида в свою очередь предложила всем свежих огурчиков со своего огорода.
— Я прямо другие рассадой сажаю, вот они у меня и ранние, — делилась женщинам своими секретами Слетова.
— Ну, сейчас минут пятнадцать отдохнем, и за работу. — Анастасия Павловна перекрестилась, поблагодарила Бога за обед. Женщины последовали ее примеру. Ребята дома бы то же перекрестились, но на «людях» они не решались сделать этого. Вдруг Зинаида Слетова как-то обеспокоенно посмотрела на Маринку и резко пристав на колени, внимательно стала рассматривать правое ухо девчонки.
— Да это, не клещ ли у тебя? — Слетова правой рукой взяла дочь за локоть, а левой, осторожно сняла с уха что-то, щипком.
— Он паразит, — удостоверилась женщина и, как высевают семена в землю, она уронила его на ладонь. — Хорошо, что еще не успел присосаться. Ведь они разные бывают, — внимательно рассматривая клеща на ладони, — говорила Зинаида. — Это не вошь какая: его так просто не раздавишь. Опрокинув алюминиевую кружку в которую дочь собирала землянику она опять щипком положила клеща на дно и стала растирать насекомого в порошок рукояткой складного ножа.
— От энцефалитных-то говорят, какие-то прививки делают? — как бы задавая вопрос всем Нюрка. Новикова вспомнила какого-то Ивана Юрова, которого парализовало от укуса клеща, и вскоре он умер. Маринка улыбалась глядя на мать, как та расправляется с каким-то маленьким, почти незаметным насекомым.
Мальчишки тоже заулыбались.
— Смейся, смейся, — упрекнула Марину мать, — когда беда коснется… Ты не смотри, что он такусенький… Неужели вам в школе про них ничего не рассказывали?
— Они это еще не проходили, — вступился за Маринку Коля Бойдаков. — Они ведь в сто раз больше становятся, если крови напьются, а потом отпадают и будут размножатся, — блеснул своими знаниями Николай.
Домой возвращались другой дорогой. Но большую реку перейти в брод, можно было только в одном месте, там, где они переходили утром. Река и горячий песок на отлогих берегах реки манили к себе и мальчишки убежали к ребятам купаться чуть дальше перехода в сторону Ярка, а женщины и Маринка пошли домой…