Леонид Дудин. «ГВАРДИИ ГЕНЕРАЛ СОКОЛОВ». Главы из книги, с предисловием. 

 

Главы из книги Леонида Дудина о генерале Соколове мы предлагаем нашим читателям по нескольким причинам. Во-первых, они рассказывают о нашем земляке, который, родившись в деревне на самом краю района (славящимся своими выходцами), реализовал свое призвание, стал генералом, человеком государства, служа ему на военном поприще. Во-вторых, эти главы – источник интересных сведений о быте населения, истории нашего края и его церквях и священниках, а также статистических данных. В публикации значительное место занимает тема сталинских репрессий, которую мы регулярно освещаем на нашем сайте. И конечно, сам автор – тоже наш земляк, и человек неординарный, как будет видно в конце публикации – украшает своим творчеством нашу литературную страницу. Благодарим В.А. Дудина, предоставившего рукопись с разрешения автора, и написавшего к ней свое предисловие.

М. И.

 

Об авторе.

Дудин Леонид Анфиногенович, родился в 1936 году в деревне Харитонов Починок Солигаличского района, на Совеге. После окончания средней школы работал в леспромхозе, колхозе. А далее – его ждал путь инженера-механика в ракетостроении и космонавтике. Леонид Анфиногенович – член Союза писателей России, член правления Московской областной организации Союза писателей России, поэт, прозаик.

 

____________________________

 

16 октября 2013 года в Солигаличском краеведческом музее имени Г.И. Невельского проводится презентация книги Леонида Анфиногеновича Дудина «Гвардии генерал Соколов».

Главный герой  книги – Михаил Константинович Соколов – уроженец деревни Марково Солигаличского района – бесстрашный, преданный Родине воин, прошедший всю Великую Отечественную войну в боевых порядках пехоты от лейтенанта — командира отдельного лыжного батальона, до подполковника — командира 15 гвардейского полка 2-й, гвардейской, прославленной, мотострелковой Таманской Краснознаменной ордена Суворова дивизии.

Михаил Константинович, окончив после войны академию им. М.В.Фрунзе, а затем и академию Генерального штаба, будучи генералом, опираясь на собственный опыт ведения боевых действий, вложил много знаний и сил в укрепление обороноспособности нашего Отечества.

Главы из жизни о первых шагах трудовой деятельности будущего генерала на солигаличской земле мы  предлагаем читателям (печатается в сокращении).

В.А. Дудин

 

 

 

ЛЕОНИД ДУДИН. «ГВАРДИИ ГЕНЕРАЛ СОКОЛОВ». Главы из книги. 

Введение  

Каждый миг жизни, даже только что пролетевший, — не успеешь и глазом моргнуть,- как становится достоянием истории, которую никогда «не догонишь, не вернёшь». Но есть великая способность человека сохранять и воспроизводить в памяти внешние и внутренние чувства прошлого до сегодняшней реальности. Ложатся на сердце не только фрагменты картин бытия, но яркие, целые и объёмные, полотна детства, юности, радостных и трагических свершений XX – начала XXI столетий, во времена которых Создатель дал возможность прожить нашему поколению свою неповторимую жизнь.
И где бы человек ни находился, в каких бы отдалённых городах и весях ни обитал, всё равно, даже добираясь до головокружительных карьерных высот,- он неотвратимо возвращается к тёплому солнышку своей малой Родины. Если и не физически, то в мыслях – всегда, чтобы согреться у неугасимых костров воспоминаний.

В книге речь пойдёт о светлом уголке земли русской речке Костроме, о самых её истоках, на берегу которой в деревне Марково Солигаличского района родился и вырос Михаил Константинович Соколов. Родители, школа, Никольский храм, Бурдуково, Горбачёво, Холопово и вся округа деревни с раннего детства наградили юношу трепетной любовью к святой Отчизне, к землепашцам и ко всему родному и близкому. Речь в книге пойдёт и о боевом пути Михаила Константиновича.

Освоив предметы семилетней школы, Михаил Константинович трудится в хозяйстве отца, затем учится на курсах инструкторов – счетоводов. В 1933 году поступает в Костромской землеустроительный техникум, по окончанию которого работает от РайЗО техником-землеустроителем в колхозах Солигаличского района.

В ноябре 1937 года призывается в ряды Красной армии. Служит рядовым 1-й Московской Краснознамённой пролетарской дивизии, через полгода поступает в Рязанское пехотное училище. Здесь получает первое офицерское звание и назначается командиром взвода 365 сп 119 сд (г. Красноярск), далее — 453 зсп полковой школы (г. Ишим). Затем командует взводом и ротой курсантов Новосибирского военного училища. В этой должности и застаёт его война.

После многочисленных рапортов с просьбой отправить его на фронт, он, наконец, в январе 1942 года получает 272-й отдельный лыжный батальон и направляется на Северо-Западный фронт. В боях под городом Демянском, получив тяжелую контузию, три месяца находится в 3118 госпитале города Каменска-Уральского.

В июне снова бои. Михаил Константинович назначается командиром 194 отдельного пулемётно — артиллерийского батальона 73 УР (укрепрайона) и отправляется на Юго-Западный фронт.

Всю осень 1942 года и зиму 1943 года батальон капитана М.К. Соколова в составе гвардейской Таманской дивизии вёл кровопролитные бои в предгорье и в горах Северного Кавказа. Баксан, гора Хара-Хора, Гунделен, Чегенское ущелье, Новый Урух, Нальчик — вот основные рубежи, которые вошли в историю битвы за Кавказ как символ подвига, доблести и славы. После боёв – 4651 госпиталь (г. Махач-Кала).
В январе 1943 года гвардейцы освобождают города Ессентуки, Кисловодск, Черкесск и ещё 56 населённых пунктов. Дальше следует Армавир, станицы Усть-Лабинская, Красноармейская, Крымская. Идут ожесточённые бои на подступах к «Голубой линии». Его батальон штурмует важный опорный пункт – высоту 121,4, которая ещё во время боёв за неё была названа «Сопкой героев». За взятие этой важной высоты М.К. Соколов награждается орденом Александра Невского. За освобождение Таманского полуострова, форсирование Керченского пролива, штурм Сапун-горы, взятие Севастополя. Михаил Константинович награждается орденом Красного Знамени.

После освобождения Крыма дивизию включают в состав 3-го Белорусского фронта, и с июля 1944года она участвует в боях за Прибалтику. Здесь подполковник М.К.Соколов командует уже гвардейским полком. Полк с честью выполняет все задания командования. Сражения за Шауляй, Ригу, Пилау, штурм Кёнигсберга, разгром немцев в Восточной Пруссии – таков дальнейший путь боевых полков Таманской дивизии. За успешное проведение операций в Восточной Пруссии он получает орден Кутузова.
В боях за Земландский полуостров (ныне — Калининградский) командир полка был ранен в третий раз (госпиталь, г.Тельзит, ныне — Советск).

Личная храбрость и незаурядный талант военачальника высоко оценены нашей Родиной. Михаил Константинович имеет двадцать четыре правительственных награды. В том числе ордена Красного Знамени, Михаила Кутузова, Александра Невского, Отечественной войны 1 и 2 степеней, два — Красной Звезды, а также многие боевые медали.

После войны Михаил Константинович как один из перспективных офицеров направляется на учёбу в академию имени М.В.Фрунзе. Успешно заканчивает её и служит в центральном аппарате Министерства обороны, затем в войсках Белорусского, Сибирского военных округов, командуя гвардейскими стрелковыми дивизиями.

Незаурядные организаторские способности, богатый опыт ведения боевых действий дали основание командованию направить полковника М.К.Соколова в академию Генерального штаба им. К.Е.Ворошилова, которую он успешно заканчивает и служит в Закавказском военном округе. Здесь он проводит большую работу по обеспечению высокой боевой готовности вверенных ему дивизий, стоящих на защите южных рубежей нашей страны.
Последняя должность генерал- майора М.К.Соколова – начальник Горьковского (теперь — Нижегородского) гарнизона.
Нанесённые войной раны и пережитые ратные дороги резко ухудшают состояние здоровья генерала, и он уходит в запас.
До конца дней своих гвардии генерал-майор запаса трудился и «на гражданке» — исполнял обязанности заместителя директора Московского института связи.
Михаил Константинович все свои силы и знания, весь свой богатый жизненный опыт отдал делу повышения оборонной мощи нашего государства. Делу военно-патриотического воспитания молодёжи.
На родине генерала М.К.Соколова в деревне Бурдуково (Верховская школа), в городе Солигаличе знают и помнят его деяния – в краеведческом и школьном музеях оформлены скромные экспозиции с краткой биографией и экспонатами из боевой жизни нашего заслуженного земляка.

В своей книге «На вершине пирамиды» я писал: «Только об этом периоде его ратных дней и ночей можно написать целую повесть. И это была бы повесть о мужественном защитнике нашей земли, о человеке несгибаемой воли и воинского мастерства». Уже тогда я понимал, что книга должна быть. Но жизнь творческая складывалась по-другому: нахлынула космическая тематика (серия книг), которая неотвратимо отодвигала замыслы на новые форматы изданий. К тому же беспокоили и другие обстоятельства, не менее важные. Я никогда не был на родине Михаила Константиновича, в деревне Марково. Исколесил в разное время, как говорят, вдоль и поперёк Солигаличский район – а вот в таком месте как Верховье не пришлось побывать. А потому я не смог начать работать с материалом, который у меня уже накопился. Мне нужно было во чтобы то ни стало увидеть деревню Марково, даже если её, этой деревни, нет совсем. Иначе что-то будет не так. Что-то важное я упущу, а, возможно, самое главное. И вот я в Марково побывал, и от души отлегло.

Глава 1

Деревня Марково, где родился Михаил Константинович, находится в местности, называемой Верховьем. Это территория верховий реки Костромы, нынешних сельских Бурдуковского и Высоковского поселений Солигаличского района Костромской области.

С далёких военных времён нам, детям Харитонова Починка, что на Совеге, была известна эта загадочная местность (нам казалось — страна!) по рассказам осиротевших малолетних сверстников, у которых на полях сражений погибли отцы. Ребят, конечно, не от хорошей жизни, увозили в детский дом. На Верховье. Те, кто постарше, каким-то чудом убегали оттуда, их снова с рёвом возвращали, вылавливая по всей нашей деревне. И увозили опять вверх по дороге на Великово, потом, через Вершки, на Солигалич. А там, нам казалось, всё дальше и дальше в гору. Высоко, высоко… И у нас не было разнопонятий в таких словах, как Верховье, Высоково или Высоко. Теперешний посёлок Высоковский никакого отношения к далёкой истории не имеет, он образован в начале 60-х годов прошлого века как место для жилья лесорубов.

Село Высоко располагалось примерно в 7–10 километрах севернее нынешнего посёлка Высоковский, на высокой горе, с которой окрест открывается прекрасный вид (и на северо-восток от Маркова). Сейчас там остались только две, находившиеся в руинах, церкви.

Мы, же считали, что это одно и то же. Но Высокова, когда мы выросли, не оказалось, а узнали, что недалеко друг от друга живут и здравствуют в той стране из детства село Верховье и посёлок Высоковский.
Когда открываешь карту Костромской области, то можно заметить разницу высот упомянутых местностей: за деревней Макарово Верховья (гора Высоко) имеет отметку «267», а севернее Харитонова Починка (на Совеге), всего лишь в десяти километрах от болота Большая Чисть, мы видим отметку «127». То есть перепад над уровнем моря составляет 140 метров.

После раннего детства название «Верховье» мною стало забываться. Но воспоминание обострилось (мне четырнадцать лет) зимой первого учебного года в средней школе города Солигалича. И тогда, и до нас, и сейчас, и до тех пор, пока над нашей землёй летят снега и ликуют метели, – всегда молодые люди северных мест, да и не только молодые, будут ходить на лыжах и любить этот красивый вид спорта. Старт лыжных состязаний в годы моей учёбы находился как раз на выезде из города Солигалича в Верховье. Надо было стартовать и бежать чуть в гору, пологую, но всё равно в гору, набирать скорость, отклоняться от дороги в левую сторону ближе к зарослям кустарника и молодого леса, за которым, подо льдом, текли навстречу воды реки Костромы. Если не рассчитаешь силы, то на первом этапе подъёма ты потихоньку сникнешь, и обратный путь под уклон тебе уже не поможет стать лидером. И когда юноши после завершения спортивных удач или неудач обсуждали собственные проблемы, то слово «Верховье» упоминалось очень часто. Я имя этой неведомой страны вспоминал с радостью, потому что на трёхкилометровой гонке установил школьный рекорд.

Седьмого августа 2012 года УАЗ-429, управляемый Виктором Африкановичем Голубевым, моим племянником, вместе с автором книги и дочерью Михаила Константиновича Ниной Михайловной, Заслуженным работником образования Московской области, выехал со двора редакции «Солигаличские вести». Машина прямым ходом поспешила в неизвестное экипажу Верховье, дабы убедиться, что деревни Марково на самом деле уже нет, да и заодно познакомиться с музеем школы, которая в наших записях значилась как Бурдуковская. Так написано в анкете Михаила Константиновича. «9.1924-5.1931г.г. Бурдуковская ШКМ. Учащийся».

Дорога была хорошей, и вполне приемлема для наших мест. Уклон в гору небольшой и пока не чувствителен для машины. День изладился тёплым, безветреным. Солнце сияло справа по борту, не мешая нам разглядывать тихо уходящие назад поля, кусты, придорожные посадки, перелески, дорожные знаки, облака, достопримечательности подъёмов и спусков,- в общем, красоту августа, земли и неба.

Машина идёт бесшумно. Спокоен наш водитель Виктор Африканович, на заднем сиденье безмятежно отдыхает его брат Юрий, тиха и внимательна Нина Михайловна.
Незаметно подъехали к селу Верховье, которое ещё в другие времена имело название: Николо-Верховье — по имени стоявшей здесь церкви Николая Чудотворца. Село известно с 1450 года. Оно было жаловано Великой княгиней Марией Ярославной, женой Великого Московского князя Василия Тёмного, Чухломскому Авраамиеву-Городецкому монастырю.

Потом монастырь стал иметь небольшую вотчину, пожалованную ему в 1518 году, в которую входили деревни Бурдуково, Акулово, Дьяково, Кожухово, Бренево, Княжево — всего 81 крестьянский двор. Центром вотчины было сельцо Кожухово. В переписи 1614 г. о Верховье (тогда погосте) отмечено: «А на погосте церковь во имя Николая Чудотворца, да другой храм древян клецки с трапезой во имя пророка Илии, а все строение мирское».

Погост Верховье с деревнями много раз за свою историю переходил от одного владельца к другому. Здесь хозяевами бывали стольник Александр Воейков (1628 год), писатель П.П.Сухонин, упоминаются в более поздних документах и хозяева некоторых здешних деревень: князь С.Г.Хованский, генерал-адмирал Ф.М.Апраксин, князья Мещерские, А.И. Ларионова., П.И. Петров (он приходился двоюродным дядей М.Ю.Лермонтову и помогал поэту деньгами и советами. Когда опальный поэт в 1837 г. был сослан на Кавказ, он жил в Ставрополе в доме П.И.Петрова).

Деревни в округе (по одной, две, три) принадлежали и многим другим именитым и не именитым родам: М.М Годунову – казанскому воеводе; В.И.Стрешневу- сенатору; Г.С. Горталову – поручику; Дмитрию Алексеевичу – царевичу; князьям Н.Ю. и И.Н. Трубецким; С.Н.Кашкину – декабристу; И.М. Маковееву – помещику.

Надо отметить, что ему, Маковееву, принадлежала деревня Холопово. Она знаменита тем, что связана с именем известного гравёра Лаврентия Серякова, родословная которого начиналась здесь. Он в более поздние времена получил звание академика и был первым гравером России, работавшим на деревянных досках.

Для нас, родственников Михаила Константиновича, Холопово памятно тем, что здесь в средине тридцатых годов начала свой долгий путь педагога Ираида Павловна Соколова, в девичестве Серогодская, будущая жена Михаила Константиновича, мать Нины Михайловны. Ираида Павловна родом была из совежских мест.
Сама Нина Михайловна сейчас, не шелохнувшись, едет в машине, думая думы свои.

Недалеко от Никольского храма, на обочине, — обелиск погибшим воинам-землякам. Он возведён в 1968 году. Кому принадлежит идея сооружения памятника, сейчас уже забылось, но идея была подхвачена учителями и учащимися Верховской школы, работниками детского дома и жителями Бурдуковского сельсовета. За образец обелиска взят памятник погибшим на Бородинском поле. Дети ходили по домам и расспрашивали о погибших в Великую Отечественную войну. После уточнения, было выявлено 240 имен тех, кто ушел на фронт и не вернулся. В процессе поисковой работы был разыскан земляк в Ленинграде — гравёр А.С Колопков, уроженец деревни Юрино, что на Воче. По просьбе школьников он изготовил четыре плиты и выгравировал на них имена погибших воинов. Само сооружение возведено инвалидом Великой Отечественной войны Л.П.Кустовым, уроженцем деревни Петрово.

Приезжая в родные места, Михаил Константинович обязательно приходил к этому скромному монументу и клал к его подножию цветы. Сейчас трудно говорить, какие его в те минуты одолевали думы, но, читая список погибших (240 человек!), наверное, генерал находил и до боли родные имена своих друзей, соседей, просто знакомых. Здесь же выбито имя и его брата Николая. Все они лежат молодыми. Их возраст не превышал пятидесяти лет. Михаил Константинович сам уходил на службу из этих мест. Не думал тогда, что уходит надолго. Были проводы, были слёзы, гармошки, прощальные песни и пляски. Стоял ноябрь 1937 года.

И, конечно, здесь, у обелиска, на родной земле вспоминались Михаилу Константиновичу и нелёгкие дороги войны. Эти воспоминания его никогда не оставляли. Они цепляли сердце всегда, всю оставшуюся жизнь. Цепляли больно, со слезами на глазах.

В начале XX века село Верховье было расположено около церкви, и состояло из 9 домов, в которых проживали служители храма. Дома были красивые, добротные, с террасами.
В старину деревня Марково входила в состав Высокосельской волости Судайской осады (уезда). Когда польский король Сигизмунд III временно утвердился в Москве, он стал раздавать земли переметнувшимся к нему служивым людям. Высокосельскую волость в 1610 году король дал в вотчину думскому дьяку С.М. Соловецкому, которого (купца – овчинника) приблизил к престолу и сделал его думным дьяком, чем были возмущены русские бояре, примкнувшие к Сигизмунду.

Но за дьяком Соловецким вотчина не удержалась. Сигизмунд III был изгнан, и его указы потеряли силу.
В 1620 году за участие в обороне Москвы от поляков Высокосельская волость была пожалована боярину М.Б. Шейнину.

Деревня Марково вместе с деревнями Горбачево, Галыбино, Высоково, Андрюкино, Боровково, Спицыно и другими в 1780 году принадлежали Ю.М. Лермонтову и его сестре Павле Матвеевне Ртищевой, они приходились двоюродными братом и сестрой прадеду поэта. (Белоруков Д.Ф. Деревни, села и города костромского края. Кострома 2000. стр. 392).
В 1796 году была уже Верховская волость Солигаличского уезда, но волостное правление в деревне Марково появилось в 1861 году, после падения крепостного права. Волостные правления были учреждены «Общим положением о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости» от 19 февраля 1861 года, и до 1917 года не претерпели изменений.

В 1876 году в д. Марково открылось одноклассное земское училище, которое носило название – Верховское. В 1897 году попечителем училища был крестьянин Павел Григорьевич Сериков; законоучитель – священник Николай Нифонтов, учительница — Лидия Ивановна Бородатова.

К 1897 году д. Марково входила в состав Верховской волости Солигаличского уезда. К этому времени в деревне проживали 136 человек обоего пола, из них мужчин – 58 и женщин – 78. Через десять лет
в 30 дворах деревни проживали уже 156 человек обоего пола.

В 1899 году – попечитель крестьянин Павел Григорьевич Сериков, законоучитель — священник Николай Драницын, учительница Лидия Ивановна Бородатова;
В 1901 году – попечитель крестьянин Павел Григорьевич Сериков, законоучитель — священник Симеон Дружинин, учительница Лидия Ивановна Бородатова;
В 1903 году – попечитель крестьянин Павел Григорьевич Сериков, законоучитель – священник Симеон Дружинин, учитель Михаил Николаевич Левашев;
В 1904 году – попечитель крестьянин Павел Григорьевич Сериков, законоучитель – священник Василий Аретов, учительница Клеопатра Геннадьевна Дробышева;
В 1906 году – попечитель крестьянин Павел Григорьевич Сериков, законоучитель – священник Иоанн Горский, учительница Клеопатра Геннадьевна Дробышева;
В 1910 году – попечитель А.В. Ердаков, законоучитель – священник Иоанн Соболев, учительница Е.Н. Мичурина;
В 1913 году – законоучитель — священник Иоанн Соболев, учительница. Е.Н. Мичурина и М.К. Смирнова.

В 1920 году деревня Марково входила в состав Кожуховского сельсовета Вершковской волости Солигаличского уезда. Затем очередное изменение: появляются волостные районы. И деревня стала принадлежать Кожуховскому сельсовету Вершковского волостного района, Тогда в деревне было 33 двора. В них проживали 144 человека, из них мужчин – 58, женщин – 86.
Согласно переписи 1924 года уже в 35 дворах деревни проживали 153 человека, из них мужского пола – 71 и женского – 82. . В 1929 году в 27 дворах деревни Марково проживали 120 человек, из них мужчин – 50, женщин – 70.
С 1929 года волостные районы упраздняются, район делится на сельсоветы. Вскоре Солигаличский район вошёл в состав Костромского округа Ивановской промышленной области. В составе района образуется 27 сельсоветов: д. Марково входит в Кожуховский сельсовет, который находился в деревне Кожухово. В Кожуховском сельсовете в 1933 году проживали 2033 человека.
На 1.01. 1943 года в 489 хозяйствах Кожуховского сельсовета проживали 2063 человека.
В 1954 году было проведено сокращение сельсоветов: Вочский и Кожуховский объединяются в Бурдуковский. С тех пор деревня Марково стала входить в состав Бурдуковского сельсовета.

Можно было бы и упустить подобные подробности. Но мы оставляем после себя детей, внуков, то есть, в широком понимании, своих потомков, фиксируем для них определённый запас информации о своей отчине, о своих генетических корнях. В публицистической работе «Верховье — отчий дом» Галина Громова так пишет о роли познания родословной и земли отчей: «Чем ближе мы к своим корням, своим традициям, тем более защищёнными себя чувствуем».

Мы оставляем книгу нашим читателям — замечательным землякам из удивительно-сказочной страны под названием Верховье, читателям из Вершков, Зашугомья, Совеги. И, конечно же, читателям незабвенного города Солигалича.
Мы также показываем, что обустройство, чуть ли не ежегодное, характерно для России всех времён. И поэтому не так просто разобраться в быстроменяющихся вариациях административных образований, границ деревень, сёл, поселений, хуторов, посёлков городского и не городского типа.

Глава 2

Здание администрации, куда по приезду в Бурдуково мы направились в первую очередь, представляло красивый пятистенный дом, явно принадлежавший когда-то крепкой крестьянской семье. Обшитый тёсом и накрытый шиферной крышей, с характерной северной светёлкой, увенчанный на коньке флагом Российской Федерации, он радовал сердце и душу. Шестью лицевыми окнами да стёклами боковой террасы дом широко и открыто смотрел на пруд, на приезжих людей, на немолодую, но крепкую и приветливую группу берёз, создающих знакомый и никогда незабвенный колорит русской деревни.

АРХИВНАЯ СПРАВКА
№ 1068/534 20.10.2010г.

Впервые школа в с. Верховье Солигаличского уезда Костромской губернии была открыта в 1838 г. священником Дроздовым. Просуществовала она до 1855 г. Данные об этом приведены в «Очерке развития народной школы в Костромской губернии» (Очерк развития народной школы в Костромской губернии.- Кострома: Губернская типография, 1913 г. — с. 12, 16).

Спустя некоторое время школа в селе Верховье вновь была открыта. В Отзыве церковнослужителей Солигаличского уезда Николаевской (Святителя и Чудотворца Николая) церкви на вопросы, составленные Высочайше учрежденным Присутствием по делам православного духовенства от 1863 г. в разделе «Об открытии духовенству способов ближайшего участия в приходских и сельских училищах» значится: «при церкви в домах причта есть училище для обучения детей временнообязанных крестьян, состоящее в управлении самих священно — и церковнослужителей, которые и занимаются обучением их» (ф. 130, оп. 14, Д. 96, л. 74). Вероятно, что в данном случае речь идет о школе, находящейся в селе Верховье.

Данные клировой ведомости по 2-му Солигаличскому благочинническому округу, в состав которого входила Николаевская церковь с. Верховья, за 1881 год относят открытие Верховской церковноприходской школы к 1860 г. Согласно указанному документу школа находилась в домах диакона Петра Касторского и пономаря Ивана Изюмова. В 1876 г. церковно-приходская школа в с. Верховье была закрыта в связи с открытием в приходе Верховского начального училища (ф. 130,оП.9,д. 22J9;Л. 2).

В Ведомости о церковно-приходских школах Костромской епархии за 1893-1894 учебный год имеются сведения о школе в с. Верховье, действующей с 6 октября 1893 г. и расположенной в церковном доме (Ведомость о церковно-приходских школах Костромской епархии за 1893-1894 учебный год. — Б. г. — С. 32). Дата указана по старому стилю.

По состоянию на 1911 г. в приходе Николаевской церкви с. Верховья 2-го Солигаличского благочиннического округа в различных селениях работало 4 школы: 1 церковно-приходская в самом селе и 3 земских в деревнях (Краткие статистические сведения о приходских церквях Костромской епархии. Справочная книга. — Кострома: Губернская типография, 1911 г. — с. 303).

Среди них — школа в д. Бурдуково. «В Приходе сей церкви существует одна народная школа, открытая Костромской палатой Государственных имуществ для обучения детей казенных крестьян. Она находится в 5 верстах от церкви, в деревне Бурдуково, помещается в доме бывшей сельской расправы Бурдуковского общества и содержится средствами означенной Палаты … » (ф. 130, оп. 14, д. 96, л.64, 72). В «Очерке развития народной школы в Костромской губернии» указывается, что школа в д. Бурдуково Солигаличского уезда была открыта в 1862 г. (Очерк развития народной школы в Костромской губернии.-Кострома: Губернская типография, 1913 г. — с. 12).

Директор архива Е.Х.Шайхутдинов
Зав. Отделом использования
и публикации документов Л.А.Ковалёва

Изыскания краеведов по истории школы имеют право быть, но требуют определённой организации, исходя из общей концепции просветительства в Солигаличском уезде. Но этот вопрос за рамками нашего повествования.
В ёмкой комнате школьного музея Верховской школы много хороших и добрых предметов старины — деревянные плошки, ложки, салатницы, ковши, лопаты, ухваты, прялки, скалки, гладильные приспособления, бочки, необыкновенные щётки и другие поделки наших предков; широко представлены льняные изделия — домотканые, ручной работы скатерти, полотенца или рушники, десятки образцов разной формы и размеров салфеток, вышитые крестом, в три цветочка, ришелье и гладью; достаточно много здесь кружевных работ; десятки изделий из бересты: туески, солонки, футляр-подлопатник, ёмкости для бижутерии; железо-скобяные изделия, утюги, керосиновые лампы и многое, многое другое.

Оборудован специальный стенд, посвящённый истории города Солигалича с фотографиями знакомых нам храмов, улиц, казённых зданий и частных домов; стенд с книгами местных и неместных авторов, рассказывающих о знаменитых людях и событиях края: «Книга памяти» — Костромская область; «Боевые звёзды» о героях Советского Союза; «Костромичи — полководцы». Представлены книги краеведческого характера: «Сторона родная», «Костромской край», «Кострома», «Костромская земля» и другие. К нашему большому счастью мы увидели и книгу о легендарной дивизии: «Гвардейская Таманская», с автографом Михаила Константиновича. Также мы увидели и стенд с названием: «ГЕНЕРАЛ МИХАИЛ КОНСТАНТИНОВИЧ СОКОЛОВ», на котором обозначены его награды и краткий боевой путь.

Осмотрев экспозиции музея, мы по предложению Светланы Вячеславовны стали собираться в деревню Марково.

Из записей Михаила Константиновича

«Место рождения – деревня Марково, Вершковской волости, Солигаличского уезда, Костромской губернии. Ныне (1979 г.) д. Марково Бурдуковского сельсовета Солигаличского района Костромской области», — так Михаил Константинович начал свою неоконченную автобиографическую повесть, фрагменты из которой максимально будут представлены в данной книге.

В XVIII веке и во времена рождения Михаила Константиновича Одноушево было центром Вершковской волости. Здесь из-под горы бъёт ключ. Мы, школьники 8-10 классов, пройдя двадцатикилометровый отрезок, всегда устраивали у родника небольшой отдых. Умывались ключевой водой, переобувались, перекусывали и шли дальше. До города.
Для нас, совеган, Вершки – местность, которую пересекает дорога на Солигалич от деревни Ягодино до Яйцово.

«Прадед (Соколов) Агофопод, — пишет Михаил Константинович, — был крепостным, служил у помещика поваром, говорили — очень искусным. Под старость лет скопил денег, откупился у помещика и получил вольную. Приобрёл несколько десятин земли, в том числе и леса, построил себе дом и жил в деревне Сокольники. Имел одного сына – Сергея. Дед и отец Михаила Константиновича на этом участке заготавливали лес.
Дед (Соколов) Сергей Агофоподович, родился в дер. Сокольники этого же района. Примерно в 22 года женился в деревне Марково и остался жить примаком. Умер 57 лет».

Здесь хотелось бы остановиться.
Деревни Сокольники в теперешнем Солигаличском районе нет. И нигде в области такой деревни не значится. Была деревня Сокольникова и упоминается она вместе с деревней Алёшково (Олёшково), которая сейчас входит в состав Чухломского района, находясь в 15 – 20 километрах от Марково. Видимо, деревня была, например, боярина, помещика т.д. Сокольникова. О ней, скорей всего, идёт речь. Пока на этой деревне и остановимся… Глубже сведений у нас нет, поэтому зафиксируем начало родословной с фамилией «Соколовы» на деревне Алёшково.
И чтобы мы ни говорили по поводу этой смелой и крылатой фамилии – везде её трактовка будет обозначена примерно так: Соколо́в — распространённая русская фамилия, происходит от слова «сокол», от русского нецерковного мужского имени Сокол. В списке общерусских фамилий занимает пятое место.

А что это за земли, хозяин которых «отпустил» на волю прадеда Михаила Константиновича, читаем более подробно у Д.Ф. Белорукова:
«Алешково с окружающими его деревнями принадлежало князю С.Г.Хованскому, племяннику известного И.А.Хованского, по прозвищу Таратуй — воеводе Новгорода и Пскова, начальнику Стрелецкого приказа, предводителю мятежных стрельцов, сторонников Софьи Алексеевны в её борьбе с братом. Таратуй и его сын Андрей по приказу Петра I были схвачены в Троице-Сергиевом монастыре и казнены у села Воздвиженского. Другой сын Таратуя Пётр был сослан в Галич. Эти события увековечены в опере «Хованщина» и в картине Сурикова «Утро стрелецкой казни». Поместья у Хованских были отобраны, и алешкинская вотчина в 1716 г. была дана знаменитому сподвижнику Петра I, генерал-адмиралу Ф.М.Апраксину. А от него по наследству вотчина перешла к князьям Мещерским. Когда в 1753 г. княжна Наталия Борисовна Мещерская вышла замуж за Алексея Александровича Яковлева (деда А.И.Герцена), Алешково с деревнями Мошниково, Сокольникова было дано Яковлеву в приданое (102 мужских души). В 1758 г. Наталья Борисовна продала вотчину Анне Ивановне Ларионовой, жене секретаря Костромской провинциальной канцелярии А.Б.Ларионова, который приходился родственником прадеду М.Ю.Лермонтова».

И всё-таки деревня Сокольниково нашлась. После того, как глава уже была написана. Эту информацию под заголовком «Какую Россию мы потеряли» прислал мне солигаличанин Сергей Ананьевич Яковлев, редактор ежеквартального литературного журнала «Письма из России».
Даже целый Сокольниковский сельсовет обнаружился в административном устройстве Солигаличского XIII района 1929 года. Тогда деревня Сокольниково была центром одноимённого сельсовета. В ней насчитывалось 26 хозяйств с населением 119 человек (54-мужчины и 65 женщин). Всего в сельсовете насчитывалось 18 населённых пунктов. Сейчас на карте Костромской области (Роскартография, 2002) из этого сельсовета обозначен один населённый пункт: Опалево, как нежилой, в десяти километрах на северо-восток от Марково. Так что Сокольниковский сельсовет — это, скорей всего, район верховья реки Костромы.

Далее Михаил Константинович в автобиографии пишет:

«Поскольку отчество деда было трудно выговариваемым (Агафоподович –Л.Д.), его в деревне величали «Сергей Капотович», а затем, для последующих поколений, это отчество стало второй фамилией — прозвищем (ребята Капотина — Капотины).
Бабушка, мать отца, была интересна собой и весёлая женщина. Она родила тройню, но прожили младенцы недолго. После этого она родила двух дочерей Серафиму и Ольгу, и одного сына – Константина – моего отца.

Детство было трудным, я был восьмым ребёнком. К труду приучали рано. Нянчил младшую сестрёнку Шуру. С восьми лет брали в лес заготавливать дрова (пилить и колоть). Летом учили косить и жать. Вечерами отец обучал сапожному делу. Делал дратву для подшивки сапог и деревянные гвозди для подбивки подмёток, пришивал заплаты к старым сапогам. К 15 годам я уже мог выполнять все работы по пошиву сапог, только не умел кроить. В 1924 году пошёл в Бурдуковскую сельскую школу. Ходить в школу было не в чём, первый раз пошёл в сапогах старшего брата, в его пиджаке и даже в его же фуражке. От всего этого имел смешной внешний вид. Часто приходилось пропускать уроки, потому что часто привлекали заготавливать дрова и водиться с младшей сестрёнкой. С трудом удалось закончить сельскую школу.
У меня было большое стремление учиться, но родители не отдали меня в город».

Глава 3

Если бы от деревни Бурдуково до соседней — Марково идти напрямую через поле, то расстояние получилось бы не более километров двух. Раньше, когда народу в деревнях было много, а детей особенно много, то наверняка так и ходили – напрямую, то есть по диагонали, оставляя справа и дорогу на Судай, и левый поворот на Марково. Теперь ходить стало некому…

Мы выгнали УАЗ из деревни Бурдуково на широкую дорогу и минут через пять въехали в перелесок.

— Не реку ли Кострому переезжаем?- миновав мостик через упрятанный зарослями водоём, спрашиваю Светлану Вячеславовну.
— Нет, это просто ручей,- отвечает.
— Что, без названия?
— Безымянный он.
«Странно», — подумал я.

Виктор Африканович, переключив скорость, прибавил газ, и машина уверенно поднялась на горб увала. Дорога была наезжена мало, колея обозначена слабо, однако мы чувствовали себя спокойно. По обе стороны дороги стояла в полроста нескошенная трава, деревня Марково не просматривалась, но по обозначенным за пригорком пышным вершинам больших дерёв можно было угадать, что Марково вот-вот откроется нашему взору. И Марково открылось. Не то, чтобы неожиданно, наоборот – ожидаемо. Но ожидаемо не так, как думалось. Вся деревня утопала в траве такой высоты и упитанности, что, не выдержав собственного веса, повсюду лежала вповалку. Переулки были непроходимы. У жилых домов и нежилых на высоких яблонях большими семьями красовались яблоки. Много, как никогда, зрело яблок. Другие деревья, в покое и мудрости возвышаясь над коньками крыш, смотрели на приезжую публику с нескрываемым равнодушием. Им было не до нас.
Не обозначались ничем и признаки прибранности около домов, которые наблюдались, мы помним, в наши времена, лет тридцать-сорок назад, когда территория деревни заботами лошадей, коров, овец и разнокрылых пернатых выщипывалась «под ноль» и представляла сплошной ковёр, как теперешнее футбольное поле столицы: ровное, стриженое и аккуратно причёсанное заграничными машинами. Мы, не спеша, шли по улице, — которой нет! – и чувство великой потери тревожило наши души. Громадные пятистенные дома напоминали родную Совегу, Харитонов Починок, светлые дни послевоенных лет. Всё, как и в Починке,- добротно, всё — один к одному: одна земля, одна культура и дух один. И неизменное сейчас, щемящее чувство уходящей в небытие старины.

Если во времена детства и юношества Михаила Константиновича, как мы помним, в Марково стояло от 33 дворов -144 человека (1920г.) до 27 дворов — 120 человек (1929г.), то сейчас осталось всего четыре дома. Из них только три жилых, а, вернее, — два. В одном живут Михаил Павлович и Вера Михайловна Громовы, в другом – Леонилла Сергеевна Белокурова. В третьем доме до самой смерти проживали Маруновы. Теперь в этот дом на весеннее — летний период приезжают их дети.
В те самые тридцатые годы, перед коллективизацией, только семья Соколовых имела семь десятин (7,644га) пахотной земли, 2 лошади, 3 коровы, 7 овец – маток, 1 поросёнка и штук 30 кур. Летний дом был пятистенный, а зимняя изба маленькая, односрубная. Это всё имела семья середняцкая (1930г.).
В том же году после окончания Бурдуковской школы (ШКМ) Михаил Константинович остался работать в отцовском хозяйстве (с мая 1930 по ноябрь 1931года). Можно себе представить, какой объём работ выполнялся в крестьянском подворье при такой земле и при такой живности!
Весна – заготовка дров (перелета), строительного материала, рубка срубов, посевная компания; лето — сенокос, вспашка паров, начало уборочной. Все эти летние месяцы — ежедневная забота о скотине, огороде. Да ведь и гулять хочется! С наступлением осени забот прибавляется. Начинается пора дождей. Надо успеть вовремя всё прибрать, уложить на хранение. Готовиться к зиме. Она в наших краях длится семь месяцев, входя в такие рамки: застали скотину во дворы – начало зимы; выгнали скотину на пастбище –конец зимы. И в отличии от наших времён зима в те годы всегда была ожидаема. Во всяком случае, народ радовался её приходу. Можно чуть-чуть передохнуть.
Но появлялись другие заботы: привести дрова, сено – дело мужчин; у женщин — бесконечная работа с трестой до выхода полотна. Мужики, а с ними и сильная молодёжь, ходили на заготовку делового леса: рубили брёвна на срубы, пиловочник всевозможный, балки, жерди. И на лошадях (сани с подсанками) вывозили эту тяжесть в деревню. На ногах – валенки, стёганые ватные штаны, жилеты, телогрейки и полушубки, шапки-треухи, меховые рукавицы, а с ними и портяницы, чтоб держать уверенно в руках топорище, — так что было совсем не холодно. Жарко было. В домах тоже было тепло. Русская печь топилась ежедневно, готовя пищу семье и скотине; буржуйки — не по одному разу в день. А с холодом в основном боролись лодыри.
Зимой часто устраивались беседы. Это когда в одном из домов, или по очереди (тогда дворцов культуры и увеселительных клубов не было), собиралась молодёжь, пели песни, плясали, танцевали, устраивали всевозможные игры. Девушки занимались рукоделием, пряли пряжу разных сортов. Ребята не мешали делу, рассказывали девушкам сказки, всевозможные небылицы и страшилки, или читали книги. Вечера были длинными, время шло медленно. Жизнь казалась бескрайней. Ходили гулять и в соседние деревни. И дальше. Но думали и о будущем.

Не надо забывать, что в те годы шло активное колхозное строительство, и что уже в 1931 году Константин Сергеевич (отец М.К.) одним из первых вступает в колхоз, становясь председателем ревизионной комиссии. А сына своего, пятнадцатилетнего Михаила, посылает в Солигалич учиться на курсы инструкторов — счетоводов. Такие курсы тогда существовали при районных союзах коллективных хозяйств.
Новая организация труда потребовала и новых специалистов. Их советская власть «ковала» из грамотной молодёжи, которая на местах сама показывала пример «ковки» и учила других, как надо работать с циркулярами, распоряжениями, инструкциями Народного комиссариата земледелия, Костромского областного, окружных и районных союзов колхозов, окружных исполнительных комитетов.
На курсах учили составлению планов и отчетов союза и сельскохозяйственных артелей; учили, как составлять статистические сведения о коллективных хозяйствах, вести годовые планы, отчеты и переписку по вопросам коллективизации, землеустройства, о техническом строительстве и культурной работе в сельскохозяйственных артелях, об организации агрономической помощи колхозам и проведении посевных и уборочных компаний; как составлять рабочие планы колхозов, вести отчётные карточки колхозов о проведении отчетно-выборной кампании, о политико-просветительной и культурной работе; о работе среди бедноты и батраков; о заготовках и реализации зерновых и технических культур, лекарственного и технического сырья, мясных и молочных продуктов; о состоянии животноводства и садоводства; о снабжении колхозов сельскохозяйственными машинами, удобрениями и семенами.
Все тонкости этих дел новой истории Михаил Константинович неплохо изучил сам, передавал знания другим, добираясь до самых дальних сельхозобразований тогда Кожуховского сельсовета.

«В 1932 году, — пишет Михаил Константинович,- окончив курсы, работал счетоводом и одновременно разносил по шести деревням почту. Ходить приходилось и в летние хорошие дни, и в осенне-зимние по бездорожью, делая 20- 25 километров в день».

Проработав на этой должности более двух с половиной лет, — а она, эта должность, видимо, юноше понравилась, да и власти неплохо разъясняли перспективность нового обустройства России, — было решено продолжить образование в Костромском землеустроительном техникуме. Через восемь месяцев (10.1934–5.1935 гг.) – такова была программа – Михаил Константинович получает назначение на должность младшего техника – землеустроителя в районный земельный отдел города Солигалича (РайЗО).
Ему девятнадцать лет.
Через два года будет присвоено звание техника – землеустроителя. Работа, работа… А по вечерам занятия по общеобразовательным дисциплинам.

Сплошная коллективизация сельского хозяйства в корне изменила структуру землеустроительных работ и сформировала два их основных вида: межхозяйственное (вместо ранее существовавшего межселенного), связанное с образованием новых и улучшением существующих землепользований сельскохозяйственных предприятий, и внутрихозяйственное (вместо внутриселенного), связанное с организацией территории сельскохозяйственных предприятий. Менялось и содержание землеустройства: вместо основной ранее землераспределительной функции главной становилась организация использования земли сельскохозяйственного назначения с учетом требований крупного производства, механизации полевых работ.

«Специальность требовала, — отмечает Михаил Константинович, — большой точности в работе. Первое время я трудился под руководством старшего техника – землеустроителя Шабанова Кости. Это прекрасный, весёлой души и общительный человек, большой шутник и весёлый рассказчик, но как техник он имел малую практику и конечно не мог научить меня всем тонкостям геодезии. В результате после пришлось испытывать в работе большие трудности. В летнее время приходилось длительное время бывать в полевых командировках».

Выдача колхозам Государственных актов на вечное (бессрочное) пользование землей и связанное с ней землеустройство в 1935—1938 гг. потребовали мобилизации на эти работы всех землеустроительных сил, поэтому внутрихозяйственная организация территории колхозов и совхозов в этот период осуществлялась в незначительном объеме.

17 февраля 1935 г. принимается новый Земельный Устав, который определил так свои цели и задачи, например (§ 1): «Трудящиеся села (станицы, деревни, хутора, кишлака, аула) добровольно объединяются в сельскохозяйственную артель, чтобы общими средствами производства и общим организованным трудом построить коллективное, то есть общественное, хозяйство, обеспечить полную победу над кулаком, над всеми эксплуататорами и врагами трудящихся, обеспечить полную победу над нуждой и темнотой, над отсталостью мелкого единоличного хозяйства, создать высокую производительность труда и обеспечить таким образом лучшую жизнь колхозников».

Что касается земли, то тут прежние межи, разделявшие земельные наделы членов артели, уничтожались, и все полевые наделы превращались в единый земельный массив, находящийся в коллективном пользовании артели. Земля, занимаемая артелью, являлась общенародной государственной собственностью. Она закреплялась за артелью в бессрочное пользование (т.е. навечно).
Выделением земли занимался районный исполнительный комитет Советов. Он, по представлению РайЗО, выдавал государственный акт на бессрочное пользование, в котором устанавливались размеры и точные границы земли, находящиеся в пользовании артели, причем сокращение этих земель не допускалось, а допускалось лишь их увеличение за счет свободных государственных земель.
Из общественной земли каждому крестьянину выделялся так называемый приусадебный участок. Размеры приусадебных участков могли колебаться от 0,10 га до 1 га в зависимости от областных и районных условий.
Весь рабочий скот, сельскохозяйственный инвентарь, семенные запасы, кормовые средства, хозяйственные постройки, и все предприятия по переработке продуктов сельского хозяйства подлежали обобществлению.
С такими вот экономическими и политическими задачами встретились выпускники 35-го года, разосланные по Солигаличскому району, а, значит, и по всей стране.
До осени 1937 года техник — землеустроитель М.К.Соколов обеспечивает «нарезку» земли на «вечное» пользование колхозам и готовится к службе в Красной армии.
Есть необходимость вспомнить историю тех лет.

Сталин на Пленуме ЦК ВКП (б), состоявшемся с 23 февраля по 5 марта 1937 года, заявил: «…чем больше будем продвигаться вперед, чем больше будем иметь успехов, тем больше будут озлобляться остатки разбитых эксплуататорских классов, тем скорее будут они идти на более острые формы борьбы, тем больше они будут пакостить Советскому государству, тем больше они будут хвататься за самые отчаянные средства борьбы как последние средства обреченных». Главными врагами советского государства были объявлены троцкисты, превратившиеся, по мнению Сталина, «…в беспринципную и безыдейную банду вредителей, диверсантов, шпионов, убийц, работающих по найму у некоторых разведывательных органов». Он призвал «в борьбе с современным троцкизмом» применять… не старые методы, не методы дискуссий, а новые методы, методы выкорчевывания и разгрома».

Фактически это была четко сформулированная перед НКВД СССР задача на уничтожение «врагов народа». В заключительном слове на пленуме 5 марта 1937 года было названо даже конкретное количество «врагов» — 30 тысяч троцкистов, зиновьевцев и всякой другой «шушеры: правые и прочее…»
К моменту начала пленума уже было арестовано 18 тысяч человек «врагов народа». Оставалось арестовать по Сталину еще «всего» 12 тысяч человек. Они, впрочем, представляли угрозу для партии, для страны, так как могли «напакостить и нагадить».

В ходе пленума и после его окончания сразу начались аресты по всей территории страны. Разоблачаются сотни тысяч, неожиданно появившихся, «врагов народа». Органы НКВД «раскрывают» сотни контрреволюционных организаций: «антисоветские», «фашистские», «террористические», «кулацкие», «белогвардейские», «националистические», «диверсионные», «офицерские» и т.д.

Согласно оперативному приказу комиссариата внутренних дел СССР № 00447 от 30 июля 1937 года был определен порядок, сроки, масштабы репрессий «антисоветских элементов».

С 5 августа 1937 года и до середины ноября 1938 года «тройками» НКВД-УНКВД было осуждено не менее 800 тысяч человек, половина из которых приговорены к расстрелу.

Всюду шел поиск «врагов народа», «шпионов». «Плановые задания», цифры на арест «изменников родины», утверждавшиеся в центре, служили для местных органов НКВД руководством к действию. В органах НКВД шло своеобразное «соцсоревнование» за наибольшее разоблачение «врагов народа». «Контрольные» цифры на аресты были перевыполнены многократно.

В Красной Армии накануне Великой Отечественной войны было незаконно репрессировано около 40 тысяч офицеров, из них арестовано и опозорено более 500 командиров в звании от комбрига до маршала Советского Союза.
1937-1938 годы — это гигантский масштаб репрессий, плановый характер арестов и расстрелов, — это фальсификация фантастических обвинений арестованным, истязания и пытки во время допросов, — это закрытый характер судопроизводства и официальная ложь о судьбах расстрелянных, — это десятки тысяч заключенных в специальные лагеря вдов, чьи мужья были казнены и сотни тысяч «сирот Тридцать Седьмого» — людей с изломанной юностью и украденным детством.

22 декабря 1937 года будет расстрелян Павел Николаевич Михалёв, рождения 1896 года, из деревни Марково Солигаличского уезда. Председатель Костромского городского совета с 1933года. Арестован 25 августа 1937 года, обвинение по ст.ст.58-7, 8, 11 УК РСФСР.
Приговор: ВМН, то есть высшая мера наказания. Реабилитирован 7 апреля 1956 г.

Павел Николаевич не родственник Михаилу Константиновичу. Просто сосед по дому. А в деревне люди — все свои. Все живут одной жизнью, одними заботами о хлебе насущном. В такие минуты, когда в стране что-то делается не то, вся деревня погружается в душевное онемение, глохнет. Деревня – барометр Московского Кремля. Такие вот были расстрельные времена.

Эпоха, безусловно, накладывает на поведение свою печать, но человек чести и совести остаётся таковым до конца жизни, оставив после себя эти высокие качества своим детям, внукам и правнукам, которыми, к великому счастью, Михаил Константинович не был обижен.

Михаилу Константиновичу – двадцать один год. На землеустроителей действовала так называемая «бронь», то есть отсрочка от службы в армии. Однако, в ноябре 1937 года, то есть в год, вошедший в историю нашей страны, как год «БОЛЬШОГО ТЕРРОРА», Михаил Константинович становится красноармейцем 2-го стрелкового полка 1-й Московской Пролетарской дивизии. Полк располагался в Красноперекопских казармах недалеко от станции метро Лермонтовская. В полку он был зачислен в роту связи.
Дивизия являлась «придворной», участвовала в парадах, проводимых в Москве, смотрах, показных учениях. На базе дивизии испытывалось большое количество новых образцов техники и вооружения. Хорошо снабжалась, возможно личный состав дивизии проходил дополнительный отбор при комплектовании, к началу войны была достаточно боеспособным соединением, имевшим общую выучку выше среднего уровня армии. Её командиром тогда был Леонид Григорьевич Петровский.

Из рукописи: «В Пролетарскую дивизию солдат отбирали с безупречной биографией, физически здоровых, ростом не менее 1,75 м. У меня рост -1,81 м. Служба в полку была интересной, дисциплина высокой. Располагались мы в казарме по-взводно, в отдельных комнатах. Полы – бетонные, печи с калориферным отоплением.

Военная специальность связиста тяжёлая. Приходилось на себе таскать, кроме винтовки, малой сапёрной лопаты и ранца, пару телефонных катушек (по 12 кг каждая), аппарат и часто, вдобавок, маскировочный шест. Зимой на лыжах, не дай Бог упасть, встать с таким грузом было сложно.
В январе 1938 года в моей жизни произошло большое событие: проходила 1-я сессия Верховного Совета СССР, потребовалось в Кремль от полка восемь красноармейцев для приветствия делегатов сессии. В состав этих восьми человек включили и меня. Это была великая честь попасть в Кремль, об этом можно было только мечтать. Нас одели в новое обмундирование, неделю мы занимались только строевой подготовкой, гладили обмундирование и ждали вызова. Сессия шла долго, дней восемь. За это время нас неоднократно вывозили на тренировки и на проверки в разные места. В Кремле нас ошеломила пышность обстановки, наличие большого количества света. Завели нас в Георгиевский зал, построили. Команду нашу возглавил полковник Чернявский. Нас в Георгиевском зале представителей от всех родов войск собралось человек 300. Когда всех построили, появился Маршал Советского Союза С.М.Будённый, который поздоровался с нами и рассказал о цели нашего прихода в Кремль. Он сказал: «Вы приглашены сюда на приветствие делегатов 1й сессии Верховного Совета СССР. Вы должны продемонстрировать отличную строевую выучку и хороший бравый внешний вид. Ваша задача – проломить ногами пол в Кремле. Я заметил, что вы боитесь ступать по коврам, которые лежат на полу. Не бойтесь, это создано руками ваших отцов и дедов. Это всё наше, народное, а вы хозяева всего этого». После таких слов Маршала, мы стали чувствовать себя увереннее и смелее, подумали, что ведь и верно, всё это принадлежит нам». Приступили к тренировке. Нас построили в колонны по количеству проходов между рядами кресел и по команде полковника Чернявского должны были одновременно по всем проходам выходить вперёд к президиуму. Наша команда от 1-ой Московской Пролетарской дивизии шла во главе правой колонны. Я от головы колонны был восьмым. Маршал Будённый проходил вдоль шеренг и проверял ранжировку.

Тренировка продолжалась часа 2,5 – 3, отрабатывали чёткость входа в зал, одновременность выхода к президиуму сессии, чёткий поворот с одновременным поворотом головы к президиуму.

Настал день, когда нас привезли в Кремль на приветствие. Нас завели в Георгиевский зал. Мы сидели и ждали, когда подадут команду на построение. По радиотрансляции слушали доклад т. Молотова В.М. и выступления делегатов. Затем в 18.00 дали команду: «Строиться!». Мы построились и пошли к выходным дверям (четырём). Слышим объявляют: «Нас прибыла приветствовать делегация от Красной армии!» Открылись все двери, и мы, печатая шаг, одновременно четырьмя колоннами двинулись по проходам к сцене президиума. Все команды подавались не голосом, а взмахом руки полковника Хмельницкого. Делегаты нас встретили бурным рукоплесканием. Я с интересом рассматривал с близкого расстояния членов правительства.

Было предоставлено слово капитану Герасимову, а затем красноармейцу Селезнёву. Это продолжалось минут 20-25. После выступлений мы в обратном порядке вышли из зала заседания. Обстановка на сессии, сам празднично убранный Кремль произвели на нас всех неизгладимее впечатление. Фотографии момента приветствия от Красной Армии были помещены во всех центральных газетах. У меня, к сожалению, этот снимок не сохранился».

Михаил Константинович в то самое время, будучи бойцом столичной дивизии, молодой человек, незапятнанный ничем негативным, крестьянский сын с открытой душой и светлым сердцем, безусловно понимал происходящее вокруг по поводу «шпионов» и «врагов народа», но принять близко в качестве позитива не мог, потому что, весь уклад жизни в деревне Марково и работы в сельсоветах Солигаличского района убеждал его в кривобокости и несправедливости строя. Но он, как и все солигаличане, беспредельно любил свою землю и был готов биться за её свободу и независимость не на жизнь, а на смерть. Что и сделал, доказав это в боях за Родину, и собственной жизнью.
Так или иначе, в эти расстрельные годы выбор был сделан: красноармеец Соколов через семь месяцев после призыва в ряды Красной Армии становиться курсантом Рязанского пехотного училища, то есть навсегда избирает путь советского офицера. На всю оставшуюся жизнь…