ПОЭЗИЯ. Тетрадь Марии Преображенской. ПО СЛЕДАМ ЕВАНГЕЛЬСКИХ ПОВЕСТВОВАНИЙ. II ЧАСТЬ. (Заключительная)

 

 

 

 

 

 

СТИХИ МАРИИ ПУБЛИКУЮТСЯ НА САЙТЕ…

 

Чудеса исцелений. (Сценка для воскресной школы)

Чудо в Галилейской Кане,
Всем известное оно.
Там Христос с учениками
Воду превратил в вино.

« — То ли, дивно это чудо?
Позже вновь придёт сюда.
И услышат снова люди
Чудо новое тогда».

« — Знатный муж над сыном стонет,
Лекарь выбился из сил,
Иисус единым словом
Недуг сыну исцелил»

« — Мы расскажем вам похлеще,
Не по силам и врагам:
Духа нечисти имевший
Бесноватый — всё кричал.

Громким голосом и рыкал,
Как звериные басы
И на Иисуса прыгал:
«Назарянин — Божий Сын!

Ты оставь нас и не трогай,
Не пытайся превозмочь!»
Иисус ответил строго:
«Замолчи, и выйди прочь!»

— Посредине синагоги
Страждущий упал без чувств.
Вышел бесище двурогий
И не повредил ничуть!

— Мы же слышали иначе:
В доме Симона Петра,
Одержимая горячкой,
Тёща мучилась с утра.

Исцелить её — просили.
Подошёл и запретил!
— К тёще возвратились силы,
От горячки след простыл!

— Что о тёще вы, и жёнах?
О себе скажу сейчас.
Был вчера я прокажённый,
А сегодня, чище вас!

Я молил — очисти язвы,
Знал, коль хочет — сможет Он.
«Да, Хочу!» — сказал и сразу
От проказы исцелён.

И послал, чтоб сам священник
Это чудо осмотрел.
Я принёс за очищенье,
Так как Моисей велел.

Галилея, Иудея,
Даже Иерусалим
Как пчелиный рой гудели
И больных несли за Ним.

— А однажды так случилось:
Немощного принесли.
На носилках не пробились
Но друзья проход нашли!

— Разобрали сверху крышу
И спустились, как с небес!
— А больной почти не дышит,
Уж не пьёт он и не ест.

— Видя в них такое тщанье,
Говорит ему Христос:
«Все грехи твои прощаю!»
— Книжник этих слов не снёс!

« — Богохульствуешь, целитель!
Ты не трожь грехов его
Кто осмелится простить их,
Кроме Бога одного!»

Меж собою рассуждают;
— Из каких и кто такой?
— Нечистью повелевает
Он со властию большой!

— Видно, Иоанн воскресший!
И тако, спорливый дух,
По местам плывёт окрестным.
— Словом изгоняет дух?

— Бесом беса изгоняет!
(соглядатаи шипят)
— И субботы нарушает,
И Себя Он называет
Сыном Божьим! — говорят.

— Может вправду Он Мессия!?
Ведь такого ждёт народ.
— Чудо в Иерусалиме!!!
Там купальня у ворот.

Рядом — множество лежащих
Без надежды и без сил.
— Чают Ангела сходящим,
Чтобы воду возмутил.

— И когда вода взыграет,
Выздоравливает тот,
Кто быстрей других ныряет
В ту волну целебных вод!

— Там лежал один болящий
Тридцать лет! Уж в землю врос.
— И увидев взгляд скорбящий,
Подошёл к нему Христос:

« — Если веришь Сыну Бога,
Встань, возьми свою постель!»
— И восстал с земли убогий,
Не нужна ему купель!

Чем благодарить, не знает!
« — В храм спеши, и не греши!
Бог Отец вас исцеляет
Для спасения души».

— Объявили Иудеям
Что болящий жив и цел!
— Как дела такие делать
Он в субботний день посмел?!

Иисуса прогоняли
И искали, чтоб убить.
Наблюдали, обвиняли,
Замышляли погубить.

— К сухорукому подходит
В синагоге!
Напоказ
В середину ставит, вроде
Будет исцелять сейчас.

— Книжники и фарисеи
Ищут, кабы обвинить.
Иисус спросил пред всеми;
« — Что нам надобно творить?

Что в субботу должно делать?
Помогать или губить?»
Все молчат. Господь наш смело
Сделал чудно руку целой,
чтобы Бога восхвалить!

Слышим разговоры снова:
— Сотников слуга здоров?
— Исцелил единым словом
Даже не войдя под кров!

— Кто Он — чудный тот Целитель?
Ни Мессия ли — Спаситель!?
— Он прощает нам грехи,
Чем дела Его плохи?

— Тем плохи, что нарушает
И субботы и Закон!
— Сыном Божьим почитает
Люд Его!
Но беден Он!

Все Иосифа мы знали,
Знаем братьев бунтаря,
Не такого ожидали
Мы Мессию и царя!

— А какого же? Вон, слышишь?
Сына вдовой воскресил!!!
Чудо это явно Свыше,
Кто такое сотворил?!

И объял всех страх и ужас.
Слух окрестность огласил:
«Видим мы Святого Мужа!
Бог народ Свой посетил!»

Слово Божие в народе
Молодым вином забродит.
Но как ядовитый квас,
Слышен фарисейский глас.

Так Христос с учениками
Воду превращал в вино.
Позже — на Вечере Тайной,
В кровь вино претворено!

 

Изгнание торгующих из храма.

Господь увидел в Божьем храме
Скотом торгуют, как на рынке.
Двор оглашён воловьим криком
И увлечён народ торгами.

Скользят подошвы по навозу,
Меновщики меняют деньги,
Воркуют с голубями дети,
И овцы прилепились к возу.

Купи, продай — азарт торговли.
Смотри сосед, чтоб не надули!
Дом Божий как осиный улей.
Торчат хвосты, рога, оглобли.

И сделал бич Он из верёвок.
Меновщикам рассыпал деньги.
Монеты звонко полетели
В навоз и пыль.
Со страшным рёвом

Волы и овцы прочь бежали,
И голуби вокруг летели.
А Он воскликнул: — Вы хотели
Чтоб в Доме Отчем торговали?!

Храм этот Домом для молитвы
Был наречён ещё отцами.
А вы, с продажными сердцами,
За прибыль в нём ведёте битву!

Доходное такое место
Терять торговцы не желали.
Судиться с Иисусом стали,
За сей разгром, пылая местью.

— Так поступать какое право
И власть какую Ты имеешь?
Смотри, однако, пожалеешь,
За Истину воитель бравый!

Каким знаменьем Ты докажешь,
Что праведны Твои гоненья?
Терпеть не станем оскорбленья,
Сдадим Тебя церковной страже.

Им Иисус Христос ответил:
— О Боге ревность вам обидна?
Разрушьте храм сей — и воздвигну
В три дня другой — высок и светел!

Он говорил о храме тела.
Когда же вдруг, воскрес из мёртвых,
Низвергнув в пропасть силу гордых.
Ученики понять сумели.

Речь не о том, что в Божьем храме
Иконки продают и свечи.
Но помним — перед нами Вечность!
Её бы мы не распродали.

Скажи, что крепче тех гарантий,
Когда торгующую свору
Господь бичом прогонит скоро.
И примет нас в Свои объятья.

 

Беседа Иисуса Христа с Никодимом.

Был человек из фарисеев,
Именовался — Никодим.
Один из главных вежду всеми.
И веровал Христу один.

Пришёл он, к Иисусу ночью
И говорил Ему — Равви!
Ты Богом дан, я знаю точно
Все чудеса, что Ты творил.

Ведь делать так — никто не сможет,
Когда не будет Бога с ним.

— Ты не увидишь Царства Божья,
Хоть и начальник, Никодим.
Так коротко Христос ответил,
Родиться свыше — дал совет.

— Но, как родиться? Мы не дети!
И матерней утробы нет!

— Плоть есть, рождённое от плоти,
Рождённое от Духа — дух.
Когда приходит и уходит,
Не знает и не слышит слух.

Дух дышит там, где пожелает,
И голос слышим иногда.
С духовным часто так бывает!
С кем Дух — тот с Богом навсегда.

Но вы не верите земному,
Как о Небесном вам сказать?
И можно ли обычным словом
Дух благодатный описать?

Никто не восходил на Небо,
Как только сшедший Сын с Небес.
Сын Человеческий! Проведай
О Чуде — высшем всех чудес.

Как Моисей вознёс в пустыне
На древо медную змею,
Так должно вознести и Сыну
На Крест кровавый Плоть Свою!

Да, крепко мир возлюблен Богом.
Он Сына Своего отдал.
Единственного без порока,
Чтоб всех через Себя спасал.

Спасенным будет тот, кто верен,
А кто не верен — Суд тому!
А Суд — он в том, что Свет у двери,
Но люди возлюбили тьму.

Всё потому, что злы дела их.
И всякий, делающий зло,
От Света прячется в подвалах
В завалах грубых лживых слов.

И Никодим — ушёл в раздумьи,
Застрял промеж Заветов двух.
И нам — покажется безумьем
Всё то, что не откроет Дух!

 

Усекновение главы Иоанна Предтечи.

Вот в цепи Иоанн царём закован.
Ведь Ирод жил с Филипповой женой
И тем попрал священные Законы,
А значит, править не достоин он.

Креститель обличил его в разврате:
— С женою брата ты не можешь жить!
Злобясь о тех словах, Иродиада
Задумала Крестителя убить.

Но Ирод-царь боялся Иоанна,
И слушал Праведника так, как мог.
Жена решилась победить обманом.
Змеёю извивалася у ног.

Удобный случай выпал в день рожденья.
Был даден пир вельможным богачам.
И дочь Иродиады до забвенья
В бесстыдной наготе плясала там.

И блудным глазом шарил царь по телу,
И раздувал от похоти ноздрю.
Воскликнул всенародно: — Чтоб хотела
Плясунья? До, пол царства подарю!

От благовоний колыхались груди,
И плыл смешок со скаредным душком.
« — Проси главу Крестителя на блюде!»
Шепнула мама дочке на ушко.

Так блуд восстал на чистоту и девство!
В подвальчиках ночных он до сих пор.
В блудилищах, где бывшие невесты,
Тот танец продолжают и позор.

Наркотики, вино, шаманский бубен,
И тряска потных полуголых тел.
И красные, как кровь, шальные губы,
Бери за деньги всё, что захотел.

Блуднице принесли Главу Святую
И матери своей передала.
А та, от злобы яростной лютуя,
Язык его колола и рвала.

О! Как мы ненавидим обличенье,
О! Как мы мстим тому, кто поднял перст.
Вот так предали Бога на мученья.
Христа — возшедшего за нас на Крест!

Креститель Иоанн — и он Предтеча!
Перед Христом сошёл в кромешный ад.
И весть принёс о новой Жизни Вечной
Всем тем, кто заслужил таких наград.

 

Беседа с самарянкой. 

Стучится самарянка в двери
И в людные спешит места.
Но только ей никто не верит,
Что видела она Христа.

То было на закате солнца.
Через Сихарь держал Свой путь
И у Иаковля колодца
Присел Мессия отдохнуть.

— Откуда знаешь, что Мессия?
— Он обличил мой тайный блуд!
И грех прилюдно огласила
Забыв, что камнями побьют.

— Живую воду обещает
Той самарянке Иудей!?
Но знают все — не позволяют
Законы их общаться с ней.

Народ собрался слушать слово,
И самарянка весть несёт.
И повторяет Слово снова:
— Сказал Христос! — кто воду пьёт

Не из колодца, а живую,
Которую Я дам ему,
Тот изведёт источник струйный,
Что к Царству льётся Моему.

И я просила, чтоб не жаждать,
К колодцу снова не ходить.
Пусть напоит меня однажды,
И я других смогу поить!

Ещё я у Него спросила:
— Мы поклонялись на горе,
А вы-то в Иерусалиме!?
Но где же, кланяться верней?

Ответил: — В истине и Духе
Мы кланяться Ему должны!
И горожане этим слухам
Поверили — из уст жены.

Меж тем ученики просили
Христа, чтоб с ними Он поел.
Иначе скоро обессилит,
А впереди так много дел.

— Вы очи ваши возведите,
И посмотрите пред собой:
Вон самарянка — предводитель,
И весь Сихем — за ней толпой.

Вот нивы наши, жатва наша,
Вот — хлеб для Господа на стол.
Вот — питие Его и брашно.
Вот — Дом Его и вот — Престол!

Пусть радоваться будут вместе
И сеющий и жнущий с нив.
Два дня Он пробыл в этом месте,
И самаряне были с Ним.

И мне теперь понятней стало:
Ко грешникам Господь идёт.
Искавшим, ждущим и усталым,
Но верящим, что Он — спасёт!

Что питие и пища наша,
Вода живая — Дух Святой!
И послушанья ждёт Пославший
Мессию за тобой и мной.

Заметь, что самарянке — первой
О Божестве открылся Он.
А почему такие перлы
Тому, кто во грехах рождён?!

 

О Женщине взятой в прелюбодеянии.

Она по улице бежала.
За ней неслись, как свора псов,
Мужи, которых ублажала,
Резвилась с ними и играла,
Бесстыдством блудным увлекала
На ночь под свой дешёвый кров.

Вот, кто-то вдруг, рукою жирной,
Которой ей вчера платил.
И так стучал в окно, настырно,
Её за волосы схватил.

Другой, вцепился крепко в руку,
И этот приходил не раз,
На ночку- две, развеять скуку.
И адресок подкинул другу.
И знали все мужья в округе
Где есть для них жена на час.

Закон гласит: «Прелюбодея
С прелюбодейкой вместе брать!
И, как злодейку и злодея,
Камнями на смерть побивать.

Но здесь, её одну поймали,
Поставили перед Христом.
В прелюбодействе обличали,
Когда и с кем? Молчок о том!

Христос сидел в большой печали
Склонившись долу — и молчал.

А на земле, как на скрижалях
Их каменных сердец, писал.

И обличал в грехах подобных
Их изнутри — не пред толпой.
И в мерзостях таких — что пробы
Поставить некуда порой!

О чём писал? То каждый знает,
Когда с собой наедине
Больную совесть прогоняет,
Но совладать не может с ней.

И все грехи — парадным строем
Проходят в памяти опять.
И не дают душе покоя.
Кому камнями побивать?!

Сказал Господь: — Пусть первым бросит
Тот — камень,
кто пред Богом чист!
А совесть наблюдает грозно.
И руки опустились вниз.

И все ушли поочерёдно!
Хотели уловить Его!
Но оплошали всенародно,
Стыдясь позора своего.

А женщина пред Ним стояла.
— Где обвинители, скажи?
— Не осудили! — отвечала.
— Иди, и больше не греши.

 

Притча о мытаре и фарисее.

Уходите все с дороги,
Уносите быстро ноги.
Кто идёт к нам? Кто идёт!
И семью с собой ведёт.

Чуб усердно напомажен.
Весь умытый и приглажен,
Скромный взгляд, смиренный вид,
В храме — фарисей стоит!

Рядом жёнка — фарисейка,
В тёмных кружевах кисейных.
Там, где быть должна слеза,
Трёт иссохшие глаза.

Тут же выстроились детки,
В чистых рубашонках в клетку,
Как примерные юнцы,
Мнут в карманах леденцы.

Здесь и мытарь у порога,
Мочит слёзно чьи-то ноги.
Бьёт себя нещадно в грудь,
«Боже! Милостив мне будь!»

И летит молитва к Небу!!!
Фарисей — в смиренной неге,
Глаз косит по сторонам,
Примечая грешных там.

— Как народ вокруг бездарен,
Боже Мой! Я благодарен,
Что меня избрал от них,
Неприкаянных таких.

Здесь грабители, убийцы,
Блудники и винопийцы,
Сброд калек и бедных вдов.
Я, конечно, не таков!

От доходов и скотины
В храм даю я десятину.
Окружён семейной свитой,
Не такой, как этот мытарь.

Вишь ты! Пол слезами моет!
Он не молится, а воет.
Недостоин нас с Тобой,
Презираемый такой.

Вот идут они из храма,
Фарисей с женою-мамой.
Детки стайкою бегут.
Леденцы свои грызут.

Глянул Боже, из-за тучи,
Обласкал лучом певучим
Мытаря и люд простой
За молитвенный настрой.

И сказал: — Возвышен будет,
Унижающий себя,
Кающихся Бог не судит,
Но прощает их, любя.

Мытарь более оправдан,
Благодать ему наградой.
Фарисей же — без плода,
Сам себя он оправдал.

 

Притча о нанятых в виноградник работниках.

Всем по динарию! Всем по динарию!
В Царстве такие Законы и Правила.
Всем по динарию, высшим и низшим,
Поровну всем: и богатым и нищим.

Цены назначены здесь не по телу,
А по количеству доброго дела.
Может быть, даже и не по числу,
Верно одно — по добру, а не злу!

Всем по динарию! Нам ли печалиться,
Доверху каждый сосуд наполняется!
Можешь вместить океан — получай.
Можешь стакан — до краёв заполняй.

Можешь — от Царствия полную горстку.
Можешь, как можешь — Но полный напёрсток!
В Царствии Божием мера не та,
Мера Его — до краёв полнота!

 

Исповедь

О, как мне жить? О, как мне жить?
Как, Господи, Тебе служить?
С такой смертельною тоской,
С надломленной душой такой!

Я не люблю забав мирских,
Но с завистью сужу о них.
И в час молитвы пред Тобой,
Не обретаю я покой.

Сама не знаю, что творю.
Вторую заповедь Твою
Исполнить сил не достаёт.
Лукавый враг в груди поёт:

Уйди! Уйди! Уж близок крах!
Кого любить, коль все в грехах.
Кто ближний? Мир во зле лежит!
(Назойливый в ушах жужжит.)

И вижу ложь, и вижу тлен,
И вижу сладострастья плен.
И земляная плоть моя
Прельщает душу, в ад маня.

Мой Господи! Мой Иисус!
Тебе молюсь! Тобой держусь!
А «клеть» моя, как старый пень,
Как слякотный осенний день.

Зубовный скрежет в месте том.
Там и Гоморра и Содом.
Не усыпаем этот червь!
Там зависть жадная очей,

Там осуждения огонь,
Страшнее ста агоний он.
Там клеветы смердящий дух
Злоречьем оскверняет слух.

Мытарства здесь — они во мне!
Как в сумасшедшем страшном сне.
Их двадцать — в двадцать первый век!
Жестокосердья лёд и снег.

Не тает камень мой в огне.
В тяжёлом небе Божий гнев.
И молнией освещена
Во зле душа моя без дна.

Обличена, обнажена,
Прелюбодеица — жена.
Сказал Господь: «Приду, как тать!»
И, кажется, мне не восстать.

Мой Господи! Мой Иисус!
Тебе молюсь! Тобой держусь!

 

Животворящие Тайны

Стою на Голгофе и руки крестом.
И Крест предо мною, как Царский Престол!
Ребро прободенно, и Кровь истекла.
На Вечере Тайной — я здесь у Стола.

Во вдовьей груди копия острие,
Не дщерь умирает — душа на одре.
Открыты Врата — и поют за спиной,
О Теле Христовом, что в Чаше Святой!

Мой скверный язык на мгновение нем,
Три отрока ввержены в сердце мое!
О Господи! Верую! Верой спасён,
Мой дух — повеленьем Твоим воскрешён.

Я — Тело Христово! Я — это ребро!
Которое — кровью Твоей истекло.
И в сердце воздвигнут Твой Царский Престол!
Стою на Голгофе — и руки крестом!

 

Моление о чаше.

Труден век земной, но прожит!
Пот кровавый по лицу:
«Господи! А вдруг возможно!?»
Звёзды в ветках осторожны,
Сад вечерний насторожен,
Как тоскливый зов к Отцу.

Отче! Отче Мой! Та Чаша
Может миновать меня?
Отче! Сыну стало страшно!
Тот, Кто был всегда отважен,
Вздрогнул, слыша сонный кашель
Задремавших у огня.

И ночная птица где-то,
Вскрикнула в своём гнезде.
Он — один на всей планете.
Бог молчит! И нет ответа.
И никто не даст совета,
Не разделит с Ним страстей.

Иоанн, Иаков, Пётр.
Спят, не в силах гнёт снести.
А Ему — на смертный одр!
В тридцать три — младые годы.
Для спасения народов,
Должен Он на Крест идти!

Гефсиманский сад печален,
Как прощанье со Христом.
И сегодня не случайно,
Тишина первоначальна.
Но калитки скрип отчаян,
Неожиданный, как гром!

Целование Иуды,
И смятенье сонных глаз.
С копьями — чужие люди,
Крики, драки, пересуды.
Пётр — прикрывает грудью!
Он на смерть готов сейчас.

Всё обыденно и грубо.
Выполняется приказ!
Отче! Отче! — шепчут губы,
Силой укрепи сугубой.
Час Мой протрубили трубы,
Я пришёл — на этот час!

 

* * *

Ко мне пришёл мой Иисус,
И Ангелы Благовестили:
Христос Воскресе! — я молюсь,
Чтоб с Ним меня совоскресили.

Господь, сегодня, Ты со мной
И как на брачном пире в Кане,
Твоё Пасхальное вино,
Я пью чудесными глотками.

Сегодня Ты, со мной, мой Бог!
И васильковым небом сочным.
Меня Ты с головы до ног.
Омыл волною непорочной.

Мне шепчут: «это был не Ты,
Веельзевул играет в прятки!»
А у меня от полноты
Луга поют!
Щекочет пятки,

Как в детстве росная трава.
И в рыжих брызгах солнце пляшет.
И как подсолнух у двора,
Смеётся рыжая Наташка!

Господь мой Бог, не отвращай
Лица от этих словословий.
Ты быть со мною обещал,
И воскресил Своей Любовью!

Христос воскресе! — говорю,
Воистину воскрес — ответишь.
По моему календарю,
Ты ежедневной Пасхой светишь!

Не уходи, пребудь со мной.
И я, Твои златые ризы
Омою сладостной слезой.
Христос мой жив!
И я не призрак!

Кровоточивой той сродни,
К Тебе я прикасаюсь в тайне.
Моленью моему вонми
И сотвори мне Дар Пасхальный!