Илья Латыпов. СДЕЛКА СО СТАЛИНЫМ. (С предисловием)
Предисловие к публикации.
Последние годы, тихо и как-то незаметно вползает в нашу жизнь (даже церковную!) Иосиф Сталин — его образ, и следом, видимо идеи. Коротка историческая память человека. И жертва миллионов душ для нас — ничто. Мы снова запутываемся в своей лжи и побеждаемся ею, и это, говорит Писание, — будет нам хуже первого. Пес возвращается на свою блевотину… (Ср.: 2Пет.2:22). Так, впереди ждут — не грабли, но – огромная тяжелая дубина.
Автор статьи говорит о достоинстве человека, и психологизме потери его, или «отнятия» его сталинской властью (Автор – сам психолог). Тема внутреннего предательства (себя ли, ближнего, или чего иного) знакома и близка наверно всем. Задавать себе вопросы и находить ответы, крайне важно – чтоб не стать героем романа Дж.Оруэлла «1984» уже наяву. Чтобы остаться — человеком.
Иустин Александров.
Илья Латыпов. СДЕЛКА СО СТАЛИНЫМ
Разговаривал со сталинистом (он сам себя так обозначил). Обычно я с такого рода экстремистской публикой не разговариваю, но как-то вот на этот раз захотелось — парень был молодой, и, соответственно, им руководила не ностальгия по «старым добрым временам». Пока он клеймил либерастов и повторял избитую фразу «Сталин принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой», я думал о том, чем же его пронять, хотя и понимал всю безнадежность ситуации. Бесполезно говорить об опыте моего рода по материнской линии, где есть «раскулаченный». Совсем не хотелось ввязываться в споры о том, сколько было «на самом деле» репрессированных людей: расстрелянных, погибших в лагерях, просто потерявших много лет своей жизни в местах лишения свободы. Пусть даже их будет в несколько раз меньше, пусть их вообще бы не было — все равно сталинская «модель жизни» для меня неприемлема.
И я соприкасался с этим ощущением неприемлемости (а все это время фоном шла речь о врагах, либерастах, хулителях Вождя и так далее), пытаясь понять, в чем именно для меня выражается столь сильное неприятие «Вождя» и его эпохи. На ум пришла фраза «человеческое достоинство», и я понял — вот оно…
Диктаторские и тоталитарные режимы могут быть разными: от откровенно людоедских, вроде режима Пол Пота в Камбодже, до относительно мягких, вроде пиночетовского. Но неизменно только одно: все эти режимы предлагают человеку одну очень простую сделку, сделку экзистенциального характера, затрагивающую суть человеческой жизни. Мы тебя не трогаем, позволяем даже жить более-менее сытно (Пол Пот этого не гарантировал, правда), а взамен попросим у тебя одну очень маленькую, и, вроде, несущественную вещь… Отдай нам чувство собственного достоинства. Отдай самоуважение и ощущение того, что ты сам чего-то в этой жизни стоишь.
Отдай самоуважение… Это чувство знакомо. Когда видишь, что происходит какая-то несправедливость, сам негодуешь, но боишься вмешаться. Боишься даже сказать что-то против, и тогда, когда проходит волна страха, то поднимается другая волна: чувство вины (за предательство своих же представлений о том, как мне быть в этом мире) и стыда (если другие люди видели мой страх, мое малодушие).
Сталинский и ему подобные режимы выстроены так, чтобы человек унижался, и унижался как можно чаще. Унизительна ситуация, когда кто-то за тебя решает, достоин ты ехать за границу, или нет. Унизительно, когда у тебя отбирают паспорт и прикрепляют к какому-то населенному пункту. Унизительно, когда ты и шагу не можешь ступить, не оглядываясь на вышестоящих, которые будут подсказывать тебе, что говорить, о чем думать можно, а о чем — нельзя. Когда даже развестись не можешь без того, чтобы партия не заинтересовалась: а что это вы тут разводиться задумали? «Мелочи»? Из этих мелочей складывается жизнь. А выбор — ужасно тяжелый. Попытаешься отстоять чувство собственного достоинства — ударят ведь не только по тебе. «Сын за отца отвечает!» — важный, очень важный принцип сталинской России. Ударят по детям, по женам/мужьям, родителям. Ты в заложниках, и руки опускаются в бессилии.
…Невозможен для меня мир, в котором на передовицу официальной партийной газеты «Правда» выносятся такие строки: » «…Когда встают прохвосты, которых судебный язык корректно называет подсудимыми, когда они встают и начинают, то с прибитым видом кающихся грешников, то с цинической развязностью кающихся негодяев, подробно рассказывать о своих чудовищных деяниях, — хочется вскочить, закричать, ударить кулаком по столу, схватить за горло этих грязных, перепачканных кровью мерзавцев, схватить и самому расправиться с ними. … Вот они сидят за прочным барьером, под стражей красноармейцев с винтовками, плененные, обезвреженные звери. А ведь они бродили на свободе! Наглыми хищниками рыскали они по стране. Шпионили, вредительствовали, портили, разрушали, отравляли. Подготовляли нападение капиталистических, фашистских государств на нашу родину…
…Лишь выйдя из зала суда, отряхнув с себя кошмарную паутину злодейских признаний, глотнув свежего воздуха шумной вечерней, звонкой Москвы, вздыхаешь свободно, приходишь в себя. Ведь то, что хотели совершить эти чудовища, им не удалось. Преступная рука, занесенная над страной, над народом, эта страшная лапа перешиблена, повисла бессильно и будет обрублена начисто. Наш народ, крепкий, свободный, будет и дальше строить новую счастливую жизнь» (газета «Правда», 3 и 5 марта 1938).
Это тон, которым государство посредством своих верных винтиков (в данном случае — М.Кольцова, впоследствии тоже репрессированного) обращалось к людям. Свежим воздухом хочется дышать не от признаний «врагов народа», а от этих строчек, отравленных ядом ненависти и ужаса. Усердие талантливого журналиста Кольцова, которым двигал, скорее всего, вовсе не праведный гнев, а страх от того, что если напишешь что-то «не так» — поплатишься. И ты будешь платить цену за то, чтобы тебя не трогали: ты отдашь собственное самоуважение, ощущение собственного достоинства. И отдавали, подписываясь под таким вот «гласом народа» в ответ на призыв партии:
«Раздавить гадину! (Из резолюции собрания рабочих, служащих и инженерно-технических работников московского завода «Серп и молот») Право-троцкистские бандиты, избравшие предательство интересов советского народа, шпионаж и диверсию своей профессией, не остановились ни перед какими варварскими средствами. Они убили горячо любимого всем советским народом верного сына большевистской партии Сергея Мироновича Кирова. Эти изверги при помощи оголтелых бандитов от медицины — Левина, Казакова, Виноградова, Плетнева умертвили товарищей В.В.Куйбышева, В.Р.Менжинского, А.М.Горького. Глубочайшее негодование и омерзение вызывает в каждом из нас эта кучка фашистских заговорщиков, у которых руки по локти обагрены кровью лучших сынов советского народа. Как бы фашистские заговорщики ни снабжались деньгами и ядом, как бы ни пытались они маскировать свое предательское лицо, славные наркомвнудельцы сумели сорвать с этих негодяев маски, выловить их и обезвредить. Когда слушаешь длинный список злодеяний этих убийц и шпионов, глубочайшую ненависть и презрение вызывает в каждом из нас эта банда продажных псов фашизма….»
А что взамен? Безумно сложно ощущать себя раздавленным червем, не имещим никакого голоса, вынужденным год за годом молчать «в тряпочку», пока беснуются те, кто верно унюхал генеральную линию партии… Кто-то находит выход в стиле оруэлловского «1984». Можно слиться с государством, и воспринимать его «успехи» как собственный жизненный успех. Новые ядерные боеголовки! Ура, в душе праздник. Нас боятся? Меня боятся! О нашем лидере говорят с уважением? Это и обо мне говорят с уважением! «Я» сливается с «мы», и тогда не так стыдно, и тогда есть на что опираться, и тогда количество танков становится важнее количества репрессированных или просто униженных. «Зато мы делаем ракеты и перекрыли Енисей, а также в области балета мы впереди планеты всей» — гениальные строчки Ю.Визбора про «советскую гордость»… Кстати, его за нее заклеймили: «… в погоне за этой сомнительной славой он не останавливается перед издевкой над советскими людьми, их патриотической гордостью. Как иначе расценить то, что поется от имени «технолога Петухова», смакующего наши недостатки и издевающегося над тем, чем по праву гордится советский народ» (Советская Россия, 9.06.1968) Ты не можешь и не смеешь гордиться собой за то, что не предавал себя и свои убеждения. Но взамен ты можешь гордиться государством. И Вождем, как его олицетворением… Вождь — это теперь и твоя совесть (об этом недвусмысленно говорит плакат, приведенный выше).
Как совсем иначе звучат голоса тех, то сохранил в себе мужество жить по-другому… 21 декабря 1934 года великий русский физиолог Иван Павлов направил в правительство обращение.
«Революция застала меня почти в 70 лет. А в меня засело как-то твёрдое убеждение, что срок дельной человеческой жизни именно 70 лет. И поэтому я смело и открыто критиковал революцию. Я говорил себе: «Чёрт с ними! Пусть расстреляют. Всё равно жизнь кончена, а я сделаю то, что требовало от меня моё достоинство». На меня поэтому не действовало ни приглашение в старую Чеку, правда, кончившееся ничем, ни угрозы при Зиновьеве в здешней «Правде». Мы жили и живём под неослабевающим режимом террора и насилия. Я всего более вижу сходство нашей жизни с жизнью древних азиатских деспотий. А у нас это называется республиками. Как это понимать? Пусть это временно. Но надо понимать, что человеку, происшедшему от зверя, легко падать, но трудно подниматься. Тем, которые злобно приговаривают к смерти массы себе подобных и с удовлетворением приводят это в исполнение, как и тем, насильственно приручаемым участвовать в этом, едва ли возможно остаться существами, чувствующим и думающим человечно. Тем, которые превращены в забитых животных, едва ли возможно сделаться существами с чувством собственного достоинства. Не один же я так чувствую и думаю? Пощадите же родину и нас».
Можно сколько угодно говорить о Вожде и его заслугах, но контраст между этими строчками Павлова и истерикой на страницах «Правды» разителен. Об этом я попытался сказать сталинисту. Он меня не понял.
Как, наверное, не поймут многие в современной России.
Источник здесь…