Александр Богатых. ЗИМНЯЯ НОЧЬ. Рассказ.
_________________
Мороз повсюду. Мороз в лесу, в поле, в умирающем селе, которое уже переименовали в деревню. Он проверяет крестьянские дома, подворья на прочность, забирается во все не утепленные углы, щели. В пустой, без крыши и окон церкви, белый иней покрыл коричневые стены и совсем не стало видно чудом уцелевших, едва заметных фресок на них.
Церковь стоит одинокая, горделивая, черный остроконечный шпиль с почерневшим крестом величаво возвышается над занесенными снегом домами. На крышах домов белые шапки, подсиненные сумеречным светом. Снега много, под его весом дома вросли в землю по самые окна, от этого они стали убогими, жалкими. И, только светло-красный огонь горит в их окнах, радует, притягивает своим уютом, теплом.
Красивая, холодная, заснеженная тундра пришла к нам издалека и пролегла до самого дальнего леса, ступила в чернеющий кустарник ивняка и остановилась в деревне, очарованная красным огнем, таинственным и привлекательным. Всегда манит и тянет к себе живой огонек, особенно в морозную ночь.
Расчищенная дорога, отняв у северной хозяйки полоску, хочет наравне с ней красоваться этой ночью. Трактор, проезжая по дороге, не осилил чистить снег до самой земли, а сгребал его по обеим сторонам. И эти белые сугробы, возвышались в ночи, громадными айсбергами, плывущими по синим волнам. Не так давно здесь пролегала узенькая тропинка, по которой жители деревеньки ходили до автодороги, словно канатоходцы, боясь ступить чуть влево, вправо. Но к выборам, местные власти все же удосужились расчистить дорогу, для того, чтобы пенсионеры смогли проголосовать, бросив бюллетень в привезенную урну. Дорога не добралась до площади, а остановилась у первого дома.
Площадь безлюдна уже давно. Дом, стоявший напротив церкви истлел и только старая береза на ней с толстыми сучьями, принарядилась в парчу, помолодела – хоть снова под венец. Два тополя любуются рядом стоящими липами, тоже одетыми в подвенечные платья и сами наряженные, ухоженные, как два молодца.
Морозный воздух чист и крепок. Луна озаряет молчаливые дома, но в заброшенных избах она не может, как солнце, зажечь огонь на стеклах. Ее свет не проникает в глубину комнат, как солнечные лучики, играя белыми «зайчиками» на потолках и стенах, зазывая людей посетить свои жилища.
Снаружи озаренные лунным светом дома привлекательны, а темные окна, словно вражеские дзоты, пугают, даже страшно приблизиться к ним, заглянуть внутрь.
Тишина. Белая светлая зимняя ночь — все в ней безмолвно. Дома, деревья, церковь погрузились в таинственный сон. Церковь видит своих прихожан еще совсем маленьких, пугливых, плачущих в крещенской купели. Потом повзрослевших, просящих любви — огромной, нежной, земной и неповторимой. И уже состарившихся, которые к сожалению не могут зайти в израненную церковь и попросить для себя любви небесной: для всех одинаковой.
Зимняя ночь, озаренная луной безмолвна: даже мороз не сотрясает своими выстрелами деревья, боясь с них сорвать белые платья, обсыпанные серебром.
Серебро на деревьях под лунным светом не играет, не переливается, как при солнечном свете, но оно великолепно, таинственно. И не хочется нарушать эту загадочную тишину, таящую в себе что-то непознанное, нам неведомое, но присутствующее с нами рядом — дорогое и близкое.
Хруп-хруп-хруп: оглушают безмолвную пустыню шаги. Звук, исходит откуда-то из глубины земли и плывет над селом, и над израненной церковью, устремляясь ввысь к другим мирам. Звук похожий на стон. Что он хочет унести туда, с нашей красивой Земли?