Кивокурцева О.Ю. ВОСКРЕСИТЕЛЬ ВЕРЫ. (Губернский дом, N.3 (93) /2013). Посещение Солигалича св. прав. Иоанном Кронштадским в 1902 г.

Великим праведником и молитвенником, нравственным авторитетом, всероссийским пастырем, хранителем веры Христовой называли почитатели протоиерея Андреевского собора г. Кронштадта о. Иоанна Ильича Сергиева (19.10.1829 – 20.12.1908).

Св. прав. Иоанн Кронштадский.

Его самое известное сочинение «Моя жизнь во Христе» неоднократно публиковалось и переводилось на разные языки мира. Его мысли и поучения и ныне соседствуют в церковных сборниках с высказываниями отцов церкви: Иоанна Богослова, Феофана Затворника, Иоанна Лествиничника, Нила Сорского, Серафима Саровского. Он прославился необычными богослужениями, самозабвенными молитвами, которым с замиранием сердца внимала тысячная толпа. Обладая чудодейственным даром целительства, с помощью молитвы, исповеди и причастия врачевал он тела и души. Его знали как благотворителя и попечителя десятков приютов, богаделен, церковных братств, странноприимных домов. Нравственное и физическое здоровье его называли сверхъестественным: его рабочий день продолжался иногда до 20 часов и почти всегда на глазах многих людей, всегда с людьми. По словам В.В. Розанова, о. Иоанн был явлением поразительным и величественным, «воскресителем православной веры», невероятно поднявшем «волну религиозности в народе». В то же время кронштадтский пастырь не отгораживался от окружающей его жизни монастырскими или келейными стенами. И его захлестывали политические страсти, и он метался, мучился, страшился меняющейся жизни, по-своему закрывался от правды. Его политические опыты, обличения «яснополянского безумца» были лишь бледным отголоском собственных же глубоких, стройных и цельных высказываний о Боге, молитве, человеке и его душе. Он призывал народ к смирению и покаянию, ратовал за порядок и стабильность, не представлял Россию без православия. Но порядка и стабильности не было подчас и среди его почитателей, а слепое обожание толпы становилось нередко для пастыря настоящим голгофским крестом…

***

О чем думал о. Иоанн, покидая темным осенним вечером 5 октября 1902 года Кострому? О ком молился?

/…/
Скорее всего, мысли о. Иоанна, отягощенные тяжелыми раздумьями, витали вокруг главной цели его нынешней поездки в Кострому. Святейший Синод предписал всероссийскому пастырю посетить Солигаличский уезд Костромской губернии для обличения лжеучения крестьянина д. Хорошево Ивана Артамонова Пономарева. Сей крестьянин, будучи отходником – маляром и иконописцем, неоднократно посещал Андреевский кронштадтский собор, слушал проповеди о. Иоанна, был на проводимых им общих исповедях, слышал о многочисленных исцелениях. Все это произвело столь сильное впечатление на набожного Пономарева, что он стал почитать о. Иоанна как новое воплощение Иисуса Христа. Сюжеты Ветхого и Нового Завета, продолженные и видоизмененные, были представлены в его сочинениях. В его доме собирались односельчане, которым он читал Евангелие, жития святых, обучал молитвам. Крышу избы Пономарева венчал крест, в одной из комнат он устроил часовню. Приходской храм Пономарев посещал, но от духовного наставничества местного священства отказывался категорически. Все эти поступки были оценены как ересь. Обличения епископа, местного епархиального миссионера влияния на упрямца не оказали6. После сочинения им акафиста в честь о. Иоанна Кронштадтского дело костромского крестьянина рассмотрел синод. Все это и привело 73-летнего старца в костромские пределы.

Весть о приезде высокого гостя разлетелась мгновенно, и, кроме д. Хорошево, его ждали в каждой деревне по пути следования. О. Иоанн прибыл в Кострому вечерним петербургским поездом 30 сентября. 1 октября отправился в путь через Буй и в 6 часов вечера 2 октября остановился в волостном центре – селе Плещееве, в доме местного священника Николая Махровского. Здесь его ждал епархиальный миссионер И. Иванов, которого о. Иоанн стал тут же расспрашивать о Пономареве. Во время рассказа «пришел в сильное нервное волнение: то глубоко вздыхал, то крестился, даже слезы были заметны в его глазах …»(1). Затем послали за Пономаревым. В ожидании о. Иоанн подробно расспрашивал о службе миссионера, о том, какие секты есть в Костромской епархии, давно ли он состоит священником, велико ли его семейство. Всё это время дом был наполнен народом. Люди обращались к о. Иоанну за советом, благословением, освобождением от недугов. И о. Иоанн расспрашивал, врачевал, благословлял. Специально приехавшим депутатам города Солигалича отказал в посещении, но передал жителям заочное благословение и благопожелание.

С появлением главного виновника все отправились в местный храм, чтобы встреча состоялась в присутствии большего количества слушателей. В храме зажгли все местные свечи, певчие встретили о. Иоанна тропарем в честь храмового праздника Казанской Божьей Матери. Затем о. Николай Махровский обратился к уважаемому гостю с речью: «Ваше высокопреподобие, досточтимый о. Иоанн. Строением Божиим и велением Святейшего Православного Синода вы призваны в наш край, отдаленный и темный, для прекращения возникшего в нашей приходской жизни нестроения … Велико ваше значение в глазах народа, властно ваше слово и действенна ваша молитва пред Богом. Призри же милостливо на предстоящий народ, чающий от тебя благодатного утешения, обличи вкравшуюся в среду его кознию врага нашего спасения неправду, утверди в православии. Помолись за нас и благослови!»(2)

«Братия и сестры! – обратился о. Иоанн к прихожанам. – Святейший Синод послал меня к вам. У вас появился новый лжеучитель… Его учение ужаснейшая богохульнейшая ересь. Меня, обыкновенного грешного человека, хоть и священника, он называет троицей. Объявляю всем вам, что по такому учению Иван Артамонов – злейший еретик. Не слушайте его!.. Не имейте никакого общения с ним по вере!.. Оставьте его!.. Удаляйтесь от него!..»(3) Закончив речь о. Иоанн направился в алтарь, но снова возвратился к амвону и снова повторил последние слова своего выступления. Затем снова направился к алтарю, но возвратился и спросил, здесь ли Иван Артамонов? Заметно было его «сильное нервное возбуждение».

Вышел И.А. Пономарев и стал говорить, видимо заранее приготовленную приветственную речь. Но отец Иоанн перебил его и стал обвинять в самозванном присвоении права учительства, которое дано только служителям церкви. Сколько ни оправдывался Пономарев, говоря, что посещает церковь, исповедуется и причащается, но о. Иоанн его уже не слушал. А на просьбу Пономарева причастить его на завтрашней литургии ответил: «Нет, не причащу. Сломай крест на своем доме». После этого о. Иоанн вышел из храма и в сопровождении народа пошел к дому о. Николая Махровского. В толпе Пономарев всегда пытался быть рядом и что-то объяснял. В доме священника уже ждали просители. О. Иоанн «со всеми говорил ласково, всех расспрашивал о их семейном положении …, тут же совершал импровизированную молитву …»

3 октября в 6 часов утра началось всенощное бдение. По желанию о. Иоанна оно было посвящено храмовому празднику в честь Казанской иконы Божьей Матери. О. Иоанн назвал литургию «примирительной» и совершал её сам. Ему помогал буйский протоиерей Н.И. Гусев, благочинный священник с. Понизья о. Н. Ювенский, епархиальный миссионер И. Иванов, о. Н. Махровский, священники с. Пилятина – Н. Изюмов, с. Залесья – В. Соколов, с. Рамени – Н. Соколов, г. Солигалича – И. Семеновский, дъяконы – И. Касторский и М. Красовский. По словам очевидца читал о. Иоанн громко, нервно, как будто отрывал «от сердца каждое слово отдельно».

Вдруг Пономарев, поддержанный матерью и другими женщинами, вскричал: «Причасти нас, дорогой батюшка!». Но о. Иоанн отказал ему в причастии, пока тот не принесет покаяния. А к народу обратился с поучением о целостности и единстве православия, о том, что любое новоизмышленное учение должно быть предано анафеме, отлучено от церкви, от Христа, от кого бы оно ни исходило. Здесь о. Иоанн упомянул и графа Л.Н. Тостого. «Вот и среди вас появился подобный же еретик, – продолжал пастырь, – о Господи! До чего я дожил! – который меня … грешного человека, хотя и священника, называет троицей и судией всея Вселенныя … Его обманула слава моя – слава человеческая … Благодать Божия действует через меня, недостойного. И не мне принадлежит слава моя, а Богу… Разве не довольно всем вам для спасения своей святой веры, в которой мы отродились и которой сколько-нибудь научились? Разве не довольно нашей единой веры и святой соборной и апостольской церкви, в которой проповедуется истинное слово Божие … Иван Пономарев, если
не бросит своего богохульного учения, если не перестанет противиться церкви и пастырям ея …, будет проклят, отлучен…, предан анафеме»(4). После этих слов Иван Пономарев со слезами на глазах закричал: «Все брошу, дорогой батюшка! Все оставлю! Все уничтожу!». Услышав отречение Пономарева, о. Иоанн воскликнул: «Благодарю! Бладарю! Твое раскаяние – моя радость, венец трудов моих. Благодарю, благодарю». «После литургии о. Иоанн долго молился на коленях перед престолом Божиим, преклонив к престолу главу свою. Когда он встал от молитвы, то лицо его было мокрое от слез или от пота …, несмотря на то, что богослужение совершалось в храме холодном, и на улице был мороз …»(5) Затем о. Иоанн снова принимал и причащал больных и страждущих. В полдень пастырь выехал в Кострому. По дороге заехал в д. Хорошево, посетил дом Пономарева, хотя тот не успел выполнить свои обещания. О. Иоанн произнес краткую молитву о прощении заблудшего, «но ныне кающегося раба», благословил и поцеловал хозяина дома в голову. Еще раз всех благословил, сел в экипаж и отправился в Кострому. Повернув голову, он вдруг увидел бежавшего за экипажем Пономарева …

Примечания
1 «Костромские епархиальные
ведомости» (далее – КЕВ). 1902. 15 октября. С. 547.
2 Там же. С. 548-549.
3 Там же. С. 549.
4 Там же. С. 552-553.
5 Там же. С. 555.